Мы, ученые–материалисты, протестуем против искажения биографии великого реформатора и уполномочены Академией тьмы наук заявить следующее: Сатана, изловив вошь, посадил ее сначала не в Кремль, а в Болванск, где она, т. е. он, будущий генсек Порча, отлично зарекомендовал себя на комсомольской работе…»
— Алло! Какие новости? Поставили памятник Дыбенко? А напротив магазин, где продают воспоминания Керенского? Как они называются? «Гатчина»? Опять они встретились. Ведь в этой чертовой Гатчине Керенский прошел под носом Дыбенко, а тот и глазом не моргнул. За шашку держится? Кругом враги? Отличный памятник. Отражает психологию масс… А Галина Леонардовна еще в книжном? Привет ей. У меня ничего нового. Иссяк. Помнишь совет Козьмы Пруткова насчет фонтана? Вот я и заткнулся…
В голосе Замышляева звучала печаль, и Ангел, свивающий небо, пожалел его… Он понимал, почему роман о Содоме и Гоморре застрял: автора не отпускала собственная история, в которую нагло, забыв свою цивилизованность, лез генсек Порча, расталкивая локтями толпу библейских персонажей. Ничего не поделаешь — надо автору помочь…
Замышляеву тотчас втемяшилась в голову навязчивая идея: захотелось в кино. «Интересно, а что сегодня идет?» — подумал он, как в добрые–недобрые времена, когда он упивался фильмами Тарковского. Правда, их долго надо было выслеживать среди содомской серятины.
К его удивлению, как только он покинул почту, взгляд наткнулся на афишу: «Жизнь Замышляева, или…». Что там дальше следовало, Замышляев не прочел, так как перевел взгляд на время, когда состоится показ фильма. Выходило, что «Жизнь Замышляева, или…» уже началась. Все–таки он решил ее досмотреть. Вероятно, этот фильм делали в расчете на то, что его удастся приручить, навязав ему роль официального героя. А он был героем, но нетипичным.
В кассе никого не оказалось. Но перед окошечком лежал целехонький билет именно на этот сеанс! Замышляев схватил его и для очистки совести насыпал на это место горстку монет. Через минуту он сидел в совершенно пустом зале и таращился на экран, не догадываясь, что это Небесный Киномеханик решил немного развлечь его.
Оказалось, на фильм он успел. Шел киножурнал.
Черный гроб стоял в столице на Площади кровопусканий у Священной стены, из которой время от времени выходили призраки. В просторечии дормидонты. Каждый видел их по–своему. Но многие были убеждены, что на дормидонтах высокие цилиндры, шинели с плеча незабвенного Акакия Акакиевича. Для солидности в руках трости. Но такое представление можно объяснить влиянием отечественной классики. Как известно, призраки не имеют цвета. Просто это не предусмотрено природой в целях конспирации. Но дормидонты, в отличие от потусторонней шушеры, выглядели более материальными созданиями, могли считаться призрачной элитой, так как имели цвет, и не один. Темный, серый, зеленоватый. Последний был контуром, очерчивающим их фигуры. А Бар — Кохба к тому же наливался какой–то жидкой краснотой.
