— Хорошо.
Ветров понимал, что ему готовится экзамен. От того, как он справится с операцией, будут зависеть его взаимоотношения с Михайловым. Он чувствовал, что майор будет уважать его только в том случае, если увидит в нем хирурга. Но он был уверен в себе и не волновался, потому что подобную операцию делал неоднократно, и техника ее не считалась сложной. Он тщательно тер руки щеткой и временами улавливал на себе любопытные взгляды операционной сестры, позвякивавшей инструментами на своем столике. Его положение напоминало положение дебютирующего артиста.
Привезли больного. Это был слабый истощенный человек. Желтая кожа его лица, казалось, лежала прямо на костях. Скулы резко выдавались вперед, на шее, худой и тонкой, вырисовывался большой кадык. Запавшая грудь дышала поверхностно и часто. В горле при каждом выдохе что–то свистело.
Надев халат, Ветров подошел к больному и бегло осмотрел ногу. Показания к ампутации были яные. Однако общее самочувствие больного его несколько смутило.
— А терапевт его осматривал? — спросил он Михайлова.
— Что вы хотите этим сказать?
Ветрову показалось, что в его выпуклых глазах мелькнул хитрый огонек.
— Я хочу узнать, осматривал ли больного терапевт, и не нашел ли он противопоказаний к даче наркоза?
— Это нужно посмотреть в истории болезни.
— Тогда попросите принести ее.
В истории болезни заключения терапевта не оказалось.
— Я не буду оперировать больного под общим наркозом, — твердо сказал Ветров.
— Почему?
— Потому что его общее состояние, по моему мнению, не позволяет этого.
— Но новокаин для местной анестезии еще не готов, — робко вмешалась слышавшая последние слова сестра.
— Потрудитесь побыстрее его приготовить.
Михайлов, стоявший до этого времени неподвижно, приблизился к больному, откинул его рубашку, посмотрел подмышечные железы и, уловив на себе спрашивающий взгляд сестры, сказал:
— Коллега прав. Операция откладывается. Приготовьте новокаин, увезите больного… А вы, доктор, зайдите ко мне.
Не говоря ничего больше, он вышел, бросив халат на белый табурет. Ветров последовал за ним.
— Что больному нельзя давать наркоз, я знал еще до того, как его привезли, — сказал Михайлов, когда они вошли в кабинет. — Если бы вы и вздумали дать эфир, я бы вам не разрешил. Короче говоря, я вас проверял. Оказывается, вы кое в чем разбираетесь. Рад это констатировать.
Для Ветрова это откровение было неожиданным. Он никак не предполагал, что ему была приготовлена ловушка, в которую он мог очень легко попасться.
