Некоторое время Ковалев молчал, поеживаясь, как от холода. Потом тихим голосом ответил с паузами:
— Верно вы это… Да я и сам все понимаю… Трудно мне: порой вспылю и с собой не могу сладить. Нервы шалят…
— Ну, вот вы уже чепуху говорите, Ковалев. Нервы тут не при чем. Мы с вами не маленькие и с нервами справиться можем. Да к тому же нервные люди таких подвигов, как вы, не совершают. Вас же орденом награждали за них… Нет, дело тут в другом. Распустили вы себя, не следите за собой. Помнится, в детстве отец приучал меня зубы чистить. А уж как не хотелось спросонья подниматься и полоскать рот холодной водой. Все же постепенно это вошло в привычку, хотя сначала приходилось принуждать себя. Но вот однажды отец уехал в командировку, следить за мной стало некому. На следующий день я разоспался и отложил чистку зубов до завтра. Завтра же я рассудил, что ничего не случится, если я оставлю свои зубы в покое еще на один день… Вот и вы так. Думаете, что ладно, мол, и так пройдет. Конечно, это трудно, взять себя в руки… Но ведь это ребенку, у которого папа с мамой за спиной, простительно, а вам, взрослому человеку, надо обходиться без нянек.
— Я никогда не видел ни своего отца, ни своей матери, — задумчиво произнес Ковалев. — И не знаю даже, были ли они у меня когда–нибудь. Меня никто не заставлял чистить зубы. Меня воспитывала улица, а первую рюмку водки я выпил, когда мне не было и семи лет.
Борис почувствовал, что нечаянно задел больное место Ковалева.
— Извините меня, — сказал он, — я не знал. Я не хотел вас расстраивать…
— За что же извинять? Вы говорите правильно. Извиняться я должен. Действительно, пью, недисциплинирован…
Они замолчали. Впереди у паровоза покачивался трепещущий огонек факела. В одном из вагонов пели. Дружный хор голосов звучал приглушенно, как будто боясь спугнуть тишину короткой ночи.
К вечеру следующего дня эшелон прибыл к месту назначения. Станция, где он остановился, мало была похожа на обычную станцию. Скорее это был небольшой полустанок. Справа от полотна лежало большое озеро, покрытое местами протаявшим льдом. Посередине его выделялись темными массами вытянутые островки. Они были разбросаны беспорядочно и закрывали собой противоположный берег.
Слева лежал маленький поселок с разбросанными то тут, то там домиками. Позади него виднелся редкий перелесок. Он начинался на значительном расстоянии от домиков. Вблизи торчали пеньки. Шоссейная дорога, образовывавшая главную улицу, проходила параллельно железнодорожной линии, а потом терялась в перелеске.
