— Нет, закусить надо.
— Тогда и я с вами.
Они вышли вместе.
Было очень тихо. Может быть, там, далеко отсюда, куда война не приходила, тоже был тихий звездный вечер, и люди, возвращаясь из театра, тоже смотрели на небо и любовались созвездиями. Может быть, и Рита шла сейчас по улице, по той самой улице, по которой они ходили вместе с Борисом. Было очень странно думать, что, несмотря на его отсутствие, там ничего не изменилось. Остались такими же дома, тротуары, столбы, заборы, перекрестки. И комната такая же, и рояль, и ковер, и все, все…
Борису стало грустно. Ему захотелось с кем–нибудь побеседовать по–дружески, откровенно. Захотелось, чтобы его грусть поняли. Он дотронулся до плеча своего спутника и сказал:
— Какой хороший вечер, Ковалев!
Ковалев осмотрелся и, пожав плечами, равнодушно ответил:
— Вечер, как вечер.
— Нет, а вы посмотрите на небо, в вышину. Разве не красиво?
— Небо, как небо. Каким же ему быть еще? Оно, по–моему, такое всегда. Впрочем, в небесах я плохо разбираюсь.
— А мне нравится, — сказал Борис.
— Это оттого, что вы кушать хотите. А я сыт.
Борис замолчал. Он испытывал досаду от хладнокровных сентенций Ковалева. Но через минуту он опять спросил:
— Неужели вас не трогает эта красота природы?
— Нет„почему же? Иногда трогает. Вот, например, когда я выпью. Или когда с девушкой иду под ручку вечером. Она смотрит так же вот на небо, вздыхает, восхищается. Ну, и я смотрю тоже… А сейчас чего же им восхищаться? Сейчас надо воевать. А небо наблюдать потом будем.
Борис почему–то рассердился.
— Ладно, Ковалев, — сказал он, — не будем говорить о небе. Но вот замечаю я за вами одну нехорошую черту. Любите вы рассуждать о войне, а воевать хорошо или не хотите, или не умеете.
Неожиданный переход обескуражил и обидел Ковалева.
— Это как же вас понимать, товарищ лейтенант? — спросил он.
— Очень просто понимать. Кто на командирскую учебу опаздывал? — Ковалев… Кого за пьянство на партсобрании отчитывали? — Ковалева… У кого дисциплина прихрамывает, кто сегодня отличился, нарушив приказ? — Опять же Ковалев. Я не хочу сказать, что вы военного дела не знаете. Очень хорошо вы его знаете. Лучше меня, наверное, раз в десять. И не мне бы говорить вам об этом. Я и по годам моложе вас и в армии недавно. Мне бы у вас учиться надо, а на деле что получается?.. Ну, скажите, хорошо все это? — Ростовцев помолчал и, не слыша от Ковалева возражений, докончил: — Давайте, Ковалев, по–товарищески договоримся: бросьте вы это разгильдяйство.
