Слова приходили к нему с трудом:
— Насчет других еще не знаю. А вот насчет Черча знаю. Мы слишком легко миримся с такими вещами. Когда Пикеринг подорвался, мне казалось, я ни за что этого не спущу. А спустил. Мы все спускаем.
— А что вы можете сделать?
— Не спускать. Вы подумайте, — сказал он с раздражением, — сейчас они готовят новое наступление, и план разрабатывает Черч. У меня в пустыне осталось только трое моих людей. Но разве я могу позволить, чтобы очередная затея Черча погубила этих троих людей? Зная, как он бездарен и опасен?.. — Теперь было видно, что он уже принял решение. — Нет, не могу.
Она молчала, не скрывая своего недовольства.
— Когда же всему этому наступит конец? — продолжал он с негодованием. — И что будет с армией? На этот раз, кажется, Черч намерен заставить нас провести крупное соединение в тыл противника. Могу я повести за собой в пустыню две или три сотни людей, зная заранее, что Черч посылает их на бойню?
— Вы уверены, что они задумали именно это?
— Нет, не уверен. Я ни в чем не уверен. Но похоже на то.
— Не думаю, Скотти. Тут что-то совсем другое.
— Что бы там ни было, заправляет делом Черч.
— Черч стал у вас навязчивой идеей, — мягко упрекнула его она.
Люси села с ним рядом, чтобы немножко его успокоить: в голосе у него звучали нотки обиды, а настроение портилось на глазах.
— Послушайте, Скотти. Ради Пикеринга мне не хотелось бы никаких разговоров об этом минном поле. Я не хочу, чтобы о Пикеринге вспоминали в связи с непристойной халатностью, которая его погубила. Пусть его знают таким, каким он был сам. Вот что мне важно, Бросьте вы думать о Черче…
— Я должен о нем думать. Не то мне больше ни о чем не захочется думать.
— Вы ничего не можете сделать с Черчем, — настаивала она. — Кто так поступает? Никто вас и слушать не будет. Вас просто выгонят. Выгонят вон! И притом, кто же не знает, что это поле заминировал Черч и что Черч послал туда Пикеринга? Все это знают. Все уж и так знают, что он никуда не годный генерал.
— И что Филлипс — плохой генерал, и Аллен, и даже Бодмин…
— Ну хорошо, хорошо. Предположим. Что же вы хотите — сразиться с ними со всеми?
— Нет. Только с Черчем.
— Не надо, я вам не позволю. И выкиньте, пожалуйста, эти злосчастные мины.
— Откуда вы о них знаете?
— Мне сказал Тим Пикок. Он меня предупредил.
— Он и сам ничего толком не знает.
— Не валяйте дурака. Мы все знаем, что вы замышляете. И за вас боимся. Неужели вы думаете, что до кого-нибудь дойдут все ваши жалобы и доказательства? Каким образом? Не смешите меня, Скотти.
