Навстречу процессии из избушки вышел городского вида молодой человек, с уверенным взглядом большого чиновника. Оглядев процессию, которая выглядела довольно жалко по сравнению со столичным блеском чиновника, он вежливо обратился к Домне Карповне, обнаруживая неплохую осведомленность о местных жителях и воспитание.
— По просьбе архимандрита и противу вольнодумных собраний, предавать земле почившего мещанина Тимофея Дмитриевича Ложкина запрещено впредь до указа соответствующих инстанций. Домна Карповна, позвольте представиться. Я, чиновник по особым поручениям Владимир Дмитриевич Призоров, к вашим услугам. По телеграмме его высокопреподобия прибыл из Петербурга для расследования… последних происшествий. Не соблаговолите ли проводить меня в усадьбу?
— Мельхиседек… — протяжно выдохнула Домна Карповна.
Этот злонамеренный архимандрит давно уже возмущался тем, что какому-то монаху больше почета, чем ему, так хорошо призревающему паству, так высоко оцененному начальством. Особенно его возмущало отношение к Ложкину Домны Карповны, которая хоть сама денег и не имела, но распоряжалась значительными средствами от имени и по поручению Зимородова. И вот сейчас, когда ненавистный и неудобный во всех отношениях (что это за средневековье такое, в конце-то концов?!) Ложкин почил, появился главный козырь в давнишнем неразрешимом споре между архимандритом и непокорной прихожанкой — нетленность усопшего.
— Хочет доказать, ирод, что старец не святой, — тихо проговорила она, не отрывая глаз от закрытых окон избушки. Специально закупорили, чтобы тлетворный дух поскорее объял старца. Она лишь смиренно попросила чиновника: — Позвольте иеромонахам начать евангелие над усопшим читать.
— Не по чину, — развел руками Призоров. Очень все это было неприятно. Глупо и даже как-то смешно. Но у архимандрита связи, ничего уж тут не попишешь, вот и приходится заниматься таким делом. — Довольно будет и псалтири.
Оставив Алену с псалтирью над гробом с новопреставленным, народ повернул обратно. Шли молча, не решаясь при чиновнике даже перекреститься. В Голубой гостиной, сразу за главной лестницей, самой роскошной по убранству комнате, собралось небольшое общество всех, кто остался в Свиблово после несостоявшегося венчания. Князь тревожно шуршал «Ведомостями». Княгиня, выпрямившись, сидела на диване. Если в точности не знать обстоятельств, то можно было подумать, что это обычные люди приятно проводят время в загородном доме друзей. Все-таки удивительно, какие преимущества дает воспитание и порода, подумалось Грушевскому. Такое присутствие духа при таких обстоятельствах!.. Если не замечать, как взгляд княгини время от времени застывает на предметах, будто вопрошая, касался ли их взгляд той, другой, то посторонний и вовсе ничего не заподозрит.
