Мистер Гонзалес повозил по своему столу тряпкой, думая, как это с ним бывало каждое утро именно в это время, когда в конторе еще зябко и пустынно, а причальные крысы в стенах играют сами с собой в свои исступленные игры, о том счастье, подаренном ему союзом со «Штанами Леви». На реке сухогрузы, скользившие сквозь расползавшийся утренний туман, ревели что-то один другому, и низкие звуки их сирен эхом отдавались среди ржавевших шкафов-регистраторов конторы. Под боком у него щелкал и потрескивал маленький обогреватель — детали его разогревались и расширялись. Закуривая первую из десяти своих ежедневных сигарет, мистер Гонзалес бессознательно внимал всем звукам, начинавшим его рабочие дни все двадцать лет. Докурив ее до фильтра, он погасил окурок и вытряхнул пепельницу в мусорную корзину. Ему всегда нравилось поражать мистера Леви чистотой своего стола.
Рядом с его столом стояла конторка мисс Трикси. Каждый из полуоткрытых ящиков был набит старыми газетами. Среди маленьких сферических образований пыли под конторкой лежал кусок картона, подоткнутый под один из углов, чтобы стояло ровнее. Вместо мисс Трикси стул ее занимали пакет из коричневой бумаги, наполненный ветхими лоскутами, и моток бечевки. Окурки переваливались через края пепельницы прямо на стол. Эту загадку мистеру Гонзалесу никогда не удавалось разгадать: мисс Трикси не курила. Он допрашивал ее на этот предмет несколько раз, но связного ответа не добился. В рабочем месте мисс Трикси было нечто магнетическое. Оно притягивало к себе все конторские отходы, и кто бы ни терял ручек, очков, кошельков или зажигалок, находили их обычно где-нибудь в недрах ее конторки. Мисс Трикси также копила все телефонные справочники, которые припрятывались в одном из набитых под завязку ящиков.
Мистер Гонзалес собирался было обыскать рабочее место мисс Трикси, рассчитывая найти пропавшую подушечку для печатей, когда дверь открылась, и в контору вползла сама мисс Трикси, шаркая по деревянному полу туфлями на резиновой подошве. При ней находился другой бумажный пакет, кажется, содержавший тот же ассортимент лоскутов и бечевки, если не считать подушечки для печатей, выглядывавшей сверху. Уже два или три года мисс Трикси таскала с собой эти пакеты, и иногда под ее конторкой скапливалось три или четыре — их смысла или назначения она никогда никому не открывала.
— Доброе утро, мисс Трикси, — выкрикнул Гонзалес своим искрометным тенорком. — И как мы сегодня поживаем?
