— А вашего сына, кажется, приводит в восторг их сбрасывать, я должен заметить.
— Ладно вам. Тут мы в таком месте сидим, где всем повеселиться не грех. — Миссис Райлли улыбнулась молодому человеку. — Давай я тебе еще выпить куплю, малыш, за тот, что ты разлил. А сама, наверно, себе еще «Дикси» возьму.
— Да нет, мне в самом деле пора бежать, — вздохнул молодой человек. — Но все равно спасибо.
— Это в такой-то вечер? — спросила миссис Райлли. — Ох, да не обращай ты внимания, Игнациус мой еще и не того скажет. Оставайся, да спенктанкль посмотришь, а?
Молодой человек закатил глаза к небесам.
— Ага, — нарушила молчание блондинка. — Кой-какой попки да сисек увидишь.
— Мамаша, — холодно промолвил Игнациус. — Я в самом деле полагаю, что вы поощряете этих абсурдных людишек.
— Так это же ж ты остаться хотел, Игнациус.
— Да, хотел — как наблюдатель. Я не особо стремлюсь с ними общаться.
— Дуся, сказать по правде, так я сегодня больше уже не могу эту твою историю про автобус слушать. Ты мне же ее уже ж четыре раза рассказал, как мы тут сели.
Игнациуса это задело.
— Я едва ли подозревал, что наскучил вам. В конечном итоге, та автобусная поездка была одним из наиболее решающих переживаний в моей жизни. Как мать вас должны интересовать травмы, определившие мое мировоззрение.
— А чего там у тебя с автобусом-то было? — заинтересовалась блондинка, пересаживаясь поближе к Игнациусу. — Меня Дарлина зовут. Мне нравятся хорошие истории. В твоей перчику есть?
Бармен грохнул пивом и дайкири о стойку как раз в тот момент, когда автобус отчалил в свой водоворот приключений.
— Вот, чистый стакан возьмите, — рявкнул он миссис Райлли.
— Нет, ну как любезно. Эй, Игнациус, а мне чистенький стакан дали.
Но сыну ее было не до того: его слишком поглотило свое прибытие в Батон-Руж.
— А знаете, голубчик, — обратилась миссис Райлли к молодому человеку, — мы же с мальчиком моим сегодня в историю попали. Полиция его арессовать хотела.
— Ох ты ж. Полицейские такие упертые всегда, правда?
— Да-а, а ведь Игнациус и магистерскую степень получил, и все остальное.
— Так что ж он, во имя всего святого, натворил?
— Ничего. Стоял и ждал свою бедную дорогую мамочку.
— Наряд у него несколько… странноват. Я, как вошел, сразу подумал: он тут— какой-нибудь артист, хотя природы его выступлений и вообразить себе не пытался.
— Да я уж говорю ему, говорю про одёжу, а он не слушает. — Миссис Райлли бросила взгляд на кокетку фланелевой рубашки сына и волосы, обкудрявившие его затылок. — А на вас костюмчик-то хорошенький такой.
