Лишь по прибытии туда стало ясно, чего добивался вождь оглала.
Прежде всего было решено допросить пленных. Первым, как это видел Разящая Рука, допросили Вокадэ. Но тот ни в чем не признался. Его показания сводились к тому, что, кроме него и четырех пойманных с ним белых, никто не преследовал оглала, чтобы освободить Грозу Медведей.
— Должно быть, Вокадэ полюбил бледнолицых, — заметил вождь, — если отправился освобождать из плена одного из них.
— Да! — смело возразил Вокадэ. — Один из этих бледнолицых стоит больше, чем сотня оглала.
Вождь издал нечто вроде рычания.
— Знаешь ли ты, — закричал он, — чему ты подвергнешься, собака, за это оскорбление?
— Знаю. Вы меня убьете.
— Да, но со страшными мучениями.
— Я их не боюсь.
— Это мы сейчас увидим. Приведи сына Грозы Медведей! — приказал он.
Мартина поставили рядом с Вокадэ.
— Ты понял, о чем мы говорили? — спросил вождь.
— Да.
— И ты, друг Вокадэ, умрешь сейчас же той же смертью, что и он.
Мартин побледнел.
— И знаешь ли ты, какою смертью вы оба, неразлучные друзья, умрете? — Вождь подошел к краю кратера. — Вот, собака, ваша могила! — продолжал он со злобной радостью. — Через несколько мгновений вы оба отправитесь в преисподнюю.
Этого никто не ожидал. Мартин стоял ни жив ни мертв. Отец его испустил страшный крик отчаяния, который и услышал Разящая Рука.
— Нет, нет! — закричал он. — Меня возьмите, меня! Я искуплю проступок сына своею смертью!
— Ха-ха-ха! — злобно рассмеялся вождь. — Старик, ты не знаешь, что говоришь. Ты бы завыл от ужаса, если бы тебе предстояла смерть, которую я готовлю этим двум собакам. Ты думаешь, я брошу их сразу в кратер? Ты ошибаешься в таком случае! Кипящая грязь вулкана поднимается и опускается равномерно в небольшие промежутки времени, и всегда можно увидеть, когда поднимается грязь в кратере. Мы привяжем пленника и твоего щенка к нашим лассо и будем их держать над пропастью так, чтобы первый прилив кипящей грязи коснулся только их ступней, в следующий раз мы опустим их до колен, а затем будем опускать все ниже и ниже, пока они не сварятся совершенно. А ты, старик, умрешь с остальными пленными у могилы вождей в страшных мучениях.
Бауман делал нечеловеческие усилия, чтобы освободиться от ремней, связывающих его. Безуспешно! Это привело лишь к тому, что к концу страшной речи вождя руки его были залиты кровью.
— А теперь, — продолжал вождь, — привяжите пленных к лошадям, чтобы доставить им удовольствие хорошенько видеть приятное зрелище.
