Вниз! Четырнадцать тысяч, показал высотомер, тринадцать тысяч. Скорость намного превышала триста миль. И вдруг, — казалось, прошло не больше двух секунд, — Квейль увидел в зеркале прицела хвост «Савойи». Он быстро и слегка довернул ножное управление, так что самолет скользнул в крутом пике, и как только в прицеле мелькнул горб над крылом бомбардировщика, Квейль резко нажал спуск на ручке.
Самолет задрожал от стрельбы и продолжал идти прямо на «Савойю», очертания которой все более расплывались в прицеле, но Квейль держал палец на спуске, пока весь прицел не заполнила только небольшая часть «Савойи»; тогда он потянул ручку на себя, почувствовал легкую тошноту и увидел под собой черную массу «Савойи» и белые трассирующие пули его пулеметов.
Он полого взмыл кверху на две тысячи футов и быстро оглянулся на свое звено. Оно нарушило строй, — вечная история. Два «Гладиатора» шли за ним на некотором расстоянии справа. Он развернулся, чтобы снова атаковать «Савойи», как вдруг ему бросилось в глаза белое облако с черными краями дыма, клубившегося над стремительно падавшим самолетом. Может быть, это был «Гладиатор». Тем временем «Савойи» ушли вперед, и он видел внизу разрывы их бомб. У них как будто было все в порядке, по крайней мере они продолжали сбрасывать бомбы. Но строй их рассыпался, и тут-то и таилась опасность для них.
Впереди слева, на тысячу футов ниже Квейля, летела одиночная «Савойя». Квейль опять дал ручку от себя и повернул ножное и ручное управление с таким расчетом, чтобы зайти в хвост «Савойе» в мертвом конусе.
Он не полагался на инстинкт, как делает большинство пилотов; он рассчитал движения обоих управлений, как ряд шахматных ходов, и полого снизился за мертвым конусом «Савойи». Не убавляя скорости, он нажал спуск. В прицеле показался левый мотор «Савойи». Пулеметы дрогнули. Квейль бросил взгляд назад, — нет ли гам преследователя, — и снова нажал спуск. Четыре пулемета бешено застрочили, сотрясая самолет. И как раз в ту минуту, когда справа появилась другая «Савойя», намереваясь перехватить его, он взмыл кверху и дал крутой крен. Он видел, как внизу, у самого хвоста «Гладиатора», пролетали трассирующие пули.
Квейль набрал высоту и огляделся кругом, отыскивая свое звено. Один из «Гладиаторов» ринулся на бомбардировщик, от которого он только что оторвался. «Это, наверное, Горелль, — подумал Квейль. — Слишком круто и быстро вошел в пике». Квейль сделал разворот, наблюдая за разыгравшейся схваткой. «Гладиатор» обрушился на «Савойю», и Квейль видел, как трассирующие пули протянулись за «Савойей» и впиваются в «Гладиатора», но тот взмыл вверх и зашел слева. Из левого мотора «Савойи» показался дым, и она стала терять высоту. Она перевернулась в воздухе и потеряла управление. Она падала все быстрее и вошла в плоский штопор. Квейль делал полупетли и крены, чтобы не терять «Савойю» из виду, пока она не врезалась в море.
