Горелль был совсем еще юнцом, когда началась война. Лет восемнадцати, не больше. Он поступил в колледж короля Вильгельма, когда Квейль уже кончал его. Возможно, что они и встречались там, но он не помнил этого юношу с открытым лицом, ослепительными зубами и волнистыми волосами. Из него выйдет толк в жизни, думал Квейль, если только он уцелеет. Парень здоровый, простой, глубоко порядочный, не мучающий себя сложными вопросами. Вроде Вэйна, только Вэйн как австралиец более практичен. Вэйн отлично разбирался во всякой обстановке и всегда знал, что надо делать. Он весь был такой же подвижной, как его смуглое, скуластое лицо, а его протяжный говор при первом знакомстве можно было принять за «кокни». Но когда Тэп как-то сказал ему это, он очень рассердился. Он тоже еще совсем юнец, но, по-видимому, успел познакомиться с практической стороной жизни: вечно говорит об овцеводческой ферме в Австралии, на которой он вырос. Что его заставило стать летчиком? Они, вероятно, все такие в Австралии, интересно было бы съездить туда после войны.
А Ричардсон, курчавый, положительный Ричардсон, который вечно спорит с Тэпом, потому что он серьезно смотрит на вещи, а Тэп совсем наоборот… Да, это уравновешенный и хороший боец, на него можно положиться. Но чем он занимался до войны, черт возьми? Он никогда не распространялся на этот счет, и Квейль вдруг почувствовал к нему уважение за это. Сейчас совершенно другая жизнь, не имеющая ничего общего с тем, что было до войны.
И Брюер тоже никогда не говорил о том, что он делал до войны… Брюер… Высокий, жилистый, добродушный Брюер… Надо бы сойтись с ним ближе, подумал Квейль. Со всеми ними надо сойтись поближе. Эта мысль всегда приходит ему в голову, когда он летит над землей. Но сразу куда-то улетучивается, когда он садится на землю. Сдержанность — необходимая вещь в их профессии. Очень важное качество. Но надо больше обращать на них внимания, Квейль. Соут, например. Кто обращает внимание на Соута? На этого паренька с детским лицом?.. Всегда он на месте, но никогда не скажет ни слова. У него нет характера, или недостаточно характера, и он не может преодолеть свою скромность. Вот было бы у него такое чувство юмора, как у Констэнса… Квейль вспомнил, как однажды Констэнс, выйдя из кабины после полета, принялся так смеяться, что насилу мог рассказать, как он наклонился вперед, чтобы высмотреть один «КР—42», и у него подвернулась рука, а коленом он толкнул ручку управления и не успел опомниться, как перевернулся в воздухе, а когда потянул ручку управления назад, то случайно нажал спуск и выпустил пулеметную очередь чуть не в хвост Тэпу. И, слушая его, все хохотали, кроме Соута.
