Они прождали все утро ясного неба или хотя бы благоприятной метеорологической сводки. Но циклоп распространился и продвинулся на север, вдоль Пинда, в сторону Ларисы. В полдень Квейль сказал, что поедет в штаб и поговорит с командиром. Вести разговор по телефону опасно. Остальные хотели увязаться за ним, но он рассчитывал увидеться с Еленой Стангу и потому объявил, что нельзя уходить с аэродрома, так как, может быть, придется спешно вылетать.
Когда он явился к командиру, тот сказал, что сегодня уже ничего не выйдет, а завтра надо вылететь часом раньше — больше шансов на благоприятную погоду. Завтра они должны быть на месте во что бы то ни стало.
Квейль отправился на поиски Елены Стангу.
Она сидела за столиком и скатывала бинты при помощи небольшого деревянного валика с ручкой. Когда он вошел, она встала и улыбнулась. На ней был светло-желтый халат, ее волосы рассыпались прядями по плечам. Улыбка не изменила очертания ее щек, лоб оставался гладким. Правильность черт подчеркивал разрез ее глубоко сидящих темных глаз.
Она сказала:
— Это вы! Войдите. Какой вы мокрый!
— Вода стечет, — сказал Квейль. И прибавил: — Я не мог прийти вчера. Очень жалею.
Она сказала:
— Да, я так и думала.
Он стоял не двигаясь, и вода с шинели капала на пол.
Она сказала:
— Я не могу уйти сейчас.
Он перебил ее:
— Я знаю, но я хотел бы увидеться с вами сегодня вечером.
— Это трудно.
Она говорила совсем тихо, чтобы другие девушки не слышали.
— Может случиться так, что я не скоро увижусь с вами. Я хотел бы встретиться с вами сегодня.
— Я буду занята до позднего вечера. Вы сможете проводить меня отсюда домой? — спросила она.
— Думаю, что смогу. В котором часу?
— В десять. Ждите меня около университета.
— Хорошо, — сказал он. Он крепко пожал ей руку. Она улыбнулась, и он вышел.
Летчики начинали уже терять терпение, когда он вернулся в Фалерон, но очень обрадовались, узнав, что сегодня они не вылетают. Делать им было нечего, и они отправились в город, в кино.
В кино жизнь всегда кажется прекрасной. На экране мистер Эррол Флинн выступал в роли Робин Гуда. Шервудский лес был показан красочно и очень эффектно, и Квейлю хотелось верить, что это действительно Шервудский лес, хотя он знал, что Шервуд совсем не таков. На мгновение его охватила тоска по родине, но в это время покойный Герберт Мундин вместе с другими актерами спрыгнул с деревьев. Очень хорошо сделали Квейль и остальные, что пошли в кино: здесь не было дождя, и сами они уже не были грязными и мокрыми, потому что забыли об этом. Нет чувства приятнее, чем душевное волнение без всякой нервозности и без всякой примеси чего-то физического. Сейчас они испытывали душевное волнение без чувства ответственности и угрожающей опасности. Это было очень хорошо в их положении; совсем иначе было бы, если бы то, что они делали изо дня в день, не разрушало, а созидало.
