— Но, доктор Пратер, — возразила Мэри, — об этом предмете я знаю меньше чем ничего. О времени я даже не задумывалась — разве что как об отвлеченном понятии. Я даже не ученый. Вся моя жизнь посвящена музыке, и все другие понятия меня не интересовали.
— Именно это я и имел в виду, — отвечал Старик Пратер, — именно потому-то ты и здесь. Нам нужно незапятнанное, непредубежденное — я бы сказал, девственное — сознание, чтобы рассмотреть этот феномен. Нам нужен разум человека, подобного тебе, который ни разу не подумал о времени, кроме как, по твоим словам, «об отвлеченном понятии». И у Леонарда, и у Чарльза здесь имеется некоторая предубежденность.
— Конечно, я благодарна за приглашение и, вполне естественно, заинтригована тем, что вы называете «феноменом». Но вы должны понять, что в отношении времени у меня крайне посредственные представления и возможность моей помощи в работе весьма и весьма сомнительна.
Слушая, я осознал, что вполне с ней согласен. Наконец-то Старик Пратер умудрился облапошить самого себя. Его доводы в пользу приглашения Мэри в группу показались мне полнейшей белибердой.
— Я тоже должен признаться, — подхватил Леонард, — что не уделял времени серьезного внимания. Разумеется, в математике — то есть в некоторых разделах данной науки — время является одним из факторов, и с таковым я, естественно, знаком. Но само время меня никогда не интересовало, и вам следует понять…
Старик Пратер остановил его нетерпеливым жестом.
— Не торопись. Сдается мне, вы чересчур торопитесь сбросить себя со счетов. — Он повернулся ко мне: — Итак, остался только ты. Ты не сказал ровным счетом ничего.
— Вероятно, потому что мне нечего сказать.
— Факт остается фактом, — настаивал он. — Ты работал в Институте времени. При мысли об этом я прямо сгораю от любопытства. Хоть ты сможешь рассказать, о чем там шла речь. Особенно мне интересно, почему ты уволился.
— Я не увольнялся, меня выперли, вышвырнули, дали под зад коленкой. Предпосылки проекта вам известны. Исходная и самая главная предпосылка заключается в том, что если мы выберемся за пределы Солнечной системы — если надеемся добраться до звезд, — то должны знать о концепции пространства-времени чуточку больше, чем теперь.
— До меня доходили кое-какие слухи об ужасном скандале, — вмешался Леонард. — По моим сведениям…
— Не знаю, насколько он был ужасен, — перебил я, — но, как я понимаю, это был своего рода крах. Видите ли, я собирался устроить развод: отделить пространство от времени, превратив их в две отдельные сущности. Ведь, будь они прокляты, стоит немного подумать, и сразу ясно, что это два самостоятельных фактора. Но ученые столько времени болтали о пространственно-временном континууме, что он стал научным идолом. Похоже, в науке превалирует мнение, что при попытке разделить их вселенная разлетится на кусочки, что они каким-то образом слиты — дескать, сие и породило вселенную. Но если ты намерен работать со временем, так и работай с одним лишь временем, без всяких довесков. Либо ты работаешь со временем, либо — с пустым местом.
