Вспомнив о тепле, киммериец вернулся мысленно на берег ласкового моря Вилайет, в дом, который он купит, и где прекрасные наложницы станут ублажать его взор изысканными танцами. Картина была столь отчетливой, что Конану захотелось ее немедленно осуществить.
Так захотелось, что боги в небесных чертогах услышали эту немую мольбу.
Конан уже намеревался приказать служанкам скинуть длинные бурнусы и изобразить что-нибудь зажигательное, на что девицы вряд ли были способны, как появился Ахбар в роли посланника небожителей. За ним следовала высокая старуха в черном и некое воздушное существо в расшитой золотой нитью синей накидке. Лицо существа скрывала густая кисея, но по плавным движениям и тонкому благоуханию, заполнившему комнату, Конан понял, что это молодая девушка.
- Я говорил им, что хозяина нет дома, - с порога принялся оправдываться хромой приказчик.
- А это кто? - спросила старуха, бесцеремонно указывая костлявым пальцем на киммерийца.
- А это? - передразнил ее Конан, махнув в сторону девушки.
- Я должна плату почтенному Чилли за некоторые услуги, - сердито сказала старуха, - вот, привела ему падчерицу Она знает восемьдесят три способа любви и умеет танцевать.
- Ай да Шейх! - хохотнул варвар. - А еще прикидывается, что не любит женщин. Подозреваю, он посадить красотку в чулан и станет извлекать ее оттуда только ночью, да и то раз в седьмицу. Восемьдесят три способа? Не знаю, что ты имеешь ввиду, но Чилли как-то прочел мне из своей сафьяновой книжки: "Любовь - это пламя, пожирающее тело и иссушающее ум". Или что-то в этом роде. Так что, думаю, он охотно уступит мне твою падчерицу, конечно, если ты не врешь насчет танцев.
Старуха обиженно пожевала сухими губами.
- Зачем мне врать, - сказала она, - если достопочтенный Шейх Чилли захочет ее продать, мне все равно. Но учти, юноша, она стоит больших денег.
- Я богат, - небрежно бросил варвар, подкидывая и ловя ртом сливу, - пусть покажет, на что способна.
- Хорошо, - кивнула старуха, - я оставлю ее здесь. У меня много дел, а уж вы сами разбирайтесь, кому она достанется.
И с этими словами она удалилась, даже не поклонившись.
Конан поманил рукой девушку, и та приблизилась мелкими шажками.
- Как тебя зовут?
- Нана.
- Покажи лицо.
- Нет, господин. Я принадлежу почтенному Шейху Чилии, и только он может на меня смотреть. Если меня увидит кто-нибудь другой, я умру.
- Почему это?
- Таков закон народа харубеев.
Конан никогда не слышал о народе харубеев, но знал, что на Востоке женщины часто прячут лица от чужих взглядов. Суть этого обычая была ему не понятна, варвар полагал, что красивая мордашка - лучшее, что может быть у девушки. Ну, если не считать того, что под одеждой.
