Северянин встретил процессию возле ворот. На вопрос Бехмета все ли в порядке, он молча кивнул головой и повел пришедших к алтарю. Длинный синий нос Козлиного судьи блестел в лунном свете, как ледяной торос в пустынях Ванахейма.
Дарбар расставил людей полукругом шагах в двадцати от алтаря, потом достал из принесенного слугами сундука четыре медные курительницы и разместил их по углам возвышения. Извлек и надел черный плащь с кровавой подкладкой и высоким воротником, на голову - темную корону с семью зелеными камешками. Потом вынул из сумки небольшую коробочку и стал сыпать на землю какой-то светящийся порошок, очерчивая им круг возле своих ног. Покончив с этим занятием, желтобородый взял в руки книгу в сафьяновом переплете
застыл, подняв глаза к звездному небу.
Ветер трепал султаны на шлемах стражников, нес по шамашану легкую пыль, сверкавшую в лучах луны тысячами холодных искр.
- Чего он ждет? - шепнул Ассарх на ухо куму, потея от страха.
- Светила наблюдает, - так же тихо отвечал Кариб, чувствуя, как холодные струйки бегут по занемевшей спине. - Знака ждет...
Где-то далеко в степи протяжно закричала неведомая птица.
Тотчас что-то пыхнуло в курительницах, из многочисленных отверстий в медных стенкам повалил бледный дым. Дарбар раскрыл книгу, пристально вглядываясь в пергаментные страницы.
- Дамбаллах! - возгласил он громовым голосом, заставившим людей вздрогнуть и невольно попятиться. - Иссмакариоль! Пта схру паттеш!
Дым шел все гуще, зеленоватые клубы столбом поднимались вверх, к каменной крыше алтаря и, обогнув навес, призрачными змеиными кольцами возносился к ясному ночному небу. Заволновались жертвенные петухи в клетках, захлопали крыльями, заскребли коготками...
- Сеттамантхара ой бастарргазан!
Что-то затрещало позади алтаря, и сонм ярких сполохов метнулся во все стороны. Толпа шарахнулась. Некоторые попадали, запутавшись в полах халатов, стражники судорожно ухватились за рукояти сабель.
- Всемогущий Отец Тьмы, кто предписал всем созданиям молиться Тебе и воздавать славу, - громко, нараспев заголосил желтобородый, - молю Тебя послать мне душу этого человека, чтобы он возгласил мне охотно, верно и с готовностью то, что я у него испрошу... Hagio o Theos Iscyra Athata Paracleta!
Жуткий вой донесся вдруг откуда-то из-за спин толпы. Дарбар вздрогнул и чуть не выронил книгу. Он оглянулся, ища источник звука, и, если бы кто оказался в этот момент рядом, то смог бы заметить в его глазах страх.
