— У кого это «у них»?
— У вас, у тебя, у всех.
Она спросила, знает ли Витек что-нибудь о своих предках. Он знал. Они сражались в восстаниях. Дед — участник «чуда на Висле»[6], а отец бился с немцами под Познанью, в армии генерала Кутшебы[7].
— А я ничего не знаю, — сказала Вера. — Мама мне не рассказывала, а я не успела спросить. Я ниоткуда. Ты, наверно, не понимаешь, что значит «ниоткуда».
Витек остановился.
— Я тут живу неподалеку, — сказал он. — Твой поезд уходит через час. Хочешь, чтобы я тебя проводил, или обождешь у меня?
— Я могу сегодня не ехать. Пойдем к тебе, — сказала Вера спокойно.
Она осталась в Лодзи на несколько дней. Снова должен был приехать Харрис, и Витек оказался в числе организаторов его приема. На этот раз Харрис намеревался пробыть в Лодзи всего один день, а желающих оказалось больше, чем в прошлый раз. Витек снова зашел к тетке с пропуском, но тетка снова отказалась, а когда он выходил от нее, придержала его за плечо.
— Она еврейка? — спросила тетка, показывая на дверь его комнаты.
— Да, — сказал Витек.
— Многие из них были великими коммунистами.
— Знаю, тетя.
Вера уехала, когда развернулась активная работа. На вокзале в Варшаве ее ждал Бузек. У него было странное выражение лица, глаза блестели, он словно бы не замечал жену. Сказал, что уже третий день ее ждет, но чувствовалось, что это мало его трогало.
— Я же звонила, — сказала Вера.
Бузек не ответил; только когда они встали в очередь на такси, он наклонился к ней.
— Я знаю, кто это тогда отцу…
— И что?
— Получит по заслугам.
Бузек засмеялся. Вера взглянула на него.
— Я ничего не сделала с маминой квартирой, — сказала она.
— А чем же ты занималась?
— Изменяла тебе.
Подъехало такси. Бузек втолкнул в него Веру.
— Поезжай домой, — сказал он. — Жди там.
И захлопнул дверцу. Подъехало другое такси.
— На Медову Гуру, — оказал он водителю.
Так сложилась бы судьба Витека, если бы охранник с железной дороги раньше выпил чай в тот день несколько лет назад. Может, он еще теснее связался бы с теми, кто печатал книжки и бюллетени, а может, и нет. Может, собирал бы деньги с надежных людей и, скрупулезно пересчитав их, отдавал организаторам сбора средств. Может, участвовал бы в специальных богослужениях и с высоко поднятой головой выходил из костела, гордясь тем, что он делает для людей во имя лучшей жизни. Но, возможно, он сделал бы только то, о чем мы узнали, прочитав эти несколько машинописных страниц. И ничего больше.
