— Меня бактерии тревожат. Излишне осложнили дело, — немного погодя высказывает он свои опасения.
— Не думаю, чтобы власти отнеслись к этому пассивно. Они, несомненно, не выпустят их с бактериями.
— Все равно! Главное, чтобы бумаги и деньги попали в надежное место. А тогда спрячем концы в воду. Нас никто подозревать не станет. — Тон у Ньюинга уверенный. — Не стоит ли вернуться к нашей машине? Журналисты уже близко.
— Вы правы, пойду позвоню им, скажу, где нас ждать. А когда подойдут наши люди, отберем для печати фотокопии!
Поулис ушел. Ньюинг некоторое время видел его удаляющуюся тень, потом и она растворилась, растаяла среди кустов.
Дорога шла по вершине холма — в слабом лунном свете шоссе было хорошо видно. Затрещал телефон. Трубку взял Пьетро, молча выслушал короткие указания.
— Скоро подъедем к кресту, поставленному на месте дорожной аварии. От него идет грунтовая дорога. Она ведет в лес. Надо ехать по ней, пока не кончатся деревья. Остановимся на опушке и будем ждать, — повторил он, немного повеселев.
Через десять минут они свернули на лесную дорогу. Она была ухабистой, с обеих сторон по корпусу машины хлестали ветки елок. В днище барабанили мелкие камешки.
Настроение Пьетро поднялось. Ему не терпелось приступить к действиям.
— Что ты скажешь, если я, пока суд да дело, поброжу по лесу? Теперь мы близко. Они где-то неподалеку. А может, там только один типчик, тот, что звонит. Или у него есть сообщники?
— Нет, отходить нельзя! Они могут дать новые координаты. Где тебя искать? Ждать будет некогда.
— Меня это дело здорово завело, — признался Пьетро. — Я просто кожей чувствую, старик, что мы добрались до их логова, центра всех событий! Сегодня ночью сделаем еще одну «бомбу»! Потрясающий репортаж! Вот увидишь!
Машина доехала до опушки. Масперо не хотел рисковать, с дороги не свернул. Остановился, выключил мотор. За стеклом меж деревьев таинственно шумел ветер, иногда раздавался птичий крик, невидимые зверюшки тихо шуршали в прошлогодней сухой листве.
— Надо бы сообщить в полицию, — прошептал Масперо.
Пьетро не ответил. Может, не слыхал. Не хотел слышать. Ему пришла в голову одна идея, и он ее обдумывал.
Эберту принесли крепкий кофе. Он отхлебнул и тут же вспомнил, что не ужинал. Желудок сразу сжался, руки задрожали. В диспетчерской авиабазы царил полумрак. Дежурные тоже устали, осоловели от духоты, хотя вентиляторы непрерывно вращались.
— Скоро полночь. Двое террористов все еще в самолете, — бросил, ни к кому не обращаясь, Трааль.
