Покойный мой отец Бо-юном звался,
Чжуань, Сын Неба, - славный предок мой.
В седьмой день года я на свет явился,
Сей день всех дней счастливее в году.
Отец, на сына поглядев впервые,
Его счастливым именем назвал -
Чжэн-цзэ, как верная дорога, имя,
А прозвище - "Высокий строй души".
Я, удостоясь счастия такого,
Его удвоил внешнею красой:
В цветущий шпажник, словно в плащ, облекся,
Сплел пояс из осенних орхидей.
И я спешил, боясь, что не успею,
Что мне отпущено немного лет.
Магнолию срывал я на рассвете,
Сбирал у вод по вечерам суман.
Стремительно текут светила в небе,
И осенью сменяется весна,
Цветы, деревья, травы увядают,
И дни красавца князя сочтены.
Ты возмужал, в пороках утопая,
О, почему не хочешь стать иным?
Мне оседлайте скакуна лихого!
Глядите! Путь забытый покажу.
Вот Юй, Чэн Тан, Вэнь-ван, - их окружили
Умов разнообразных цветники:
Там и душистый перец, и корица,
А не одни нежнейшие цветы.
В том слава Шуня и величье Яо,
Что смысл явлений ведали они,
А Цзе и Чжоу шли путем неверным
И потому от бедствий не спаслись.
Сановники веселью предаются,
Их путь во мраке к пропасти ведет.
Но разве о себе самом горюю?
Меня страшит династии конец.
Уж я ли не радел о благе общем,
Я шел дорогой праведных князей,
Но ты, всесильный, чувств моих не понял,
Внял клевете и гневом воспылал.
Я твердо знаю: прямота - несчастье,
Но с ней не в силах разлучиться я.
В свидетели я призываю небо, -
Все это ради князя я терплю.
Я говорю: сперва со мной согласный,
