Впрочем, по каким-то ему одному понятным признакам Робур, видимо, решил, что в этот день грозы не будет, и продолжал свой полет. И если в полдень он опустился на поверхность воды, то отнюдь не из страха перед бурей. «Грозный» - морская птица, вроде фрегата или альциона, которые умеют отдыхать на воде; разница только в том, что его металлические органы, приводимые в движение неистощимой электрической энергией, не знают усталости.
Широкая водная пелена была пустынна. Ни паруса, ни дымка не виднелось даже на самом краю горизонта. Значит, полет «Грозного» в беспредельном воздушном пространстве никем не мог быть замечен.
День прошел без приключений. «Грозный» подвигался вперед со средней скоростью. Я не понимал намерений капитана. Продолжая плыть в том же направлении, мы должны были встретить на своем пути какой-либо из Больших Антильских островов, а затем, в глубине залива, побережье Венесуэлы или Колумбии. Впрочем, вполне возможно, что аппарат снова поднимется в воздух и перелетит через длинный перешеек Гватемалы и Никарагуа, чтобы поскорее добраться до острова Икс в Тихом океане.
Наступил вечер, солнце скрылось за кроваво-красным горизонтом, море светилось фосфорическим блеском. «Грозный» поднимал вокруг себя целое облако сверкающих искр. Употребляя излюбленное выражение моряков, нас ожидала «собачья погода».
Видимо, то же думал и Робур. Меня заставили спуститься в каюту, и крышка люка снова захлопнулась.
Через несколько секунд до меня донеслись знакомые звуки, и я понял, что аппарат погружается в воду. В самом деле, через пять минут он мирно плыл в морской глубине.
Страшно измученный усталостью и тревогами, я уснул крепким сном, на этот раз не вызванным никакими снотворными снадобьями.
Когда я проснулся (сколько часов я проспал - не знаю), судно все еще находилось под водой.
Вскоре, однако, оно опять всплыло на поверхность. Дневной свет хлынул в иллюминаторы, сразу почувствовалась бортовая и килевая качка; море сильно волновалось.
Мою каюту отперли, я снова сел у входа и поспешил взглянуть на небо.
С северо-запада шла гроза, тяжелые тучи то и дело пронизывались яркими вспышками молний. Уже гремели отдаленные раскаты грома, которые многократно повторяло эхо.
Я был поражен, более того, испуган быстротой, с которой надвигалась гроза. Ни один корабль не успел бы спустить паруса, - так стремителен и резок был ее натиск.
И вот, словно пробив преграду облаков, с неслыханной яростью налетел шквал. Море вдруг вздыбилось. Неистово бушующие волны перекатывались через палубу «Грозного». Не уцепись я так крепко за поручни, меня бы непременно вышвырнуло за борт.
