Меня любить не за что...
Логинов. Вы думаете? (Смотрит на него.) Да... Лоб... Скулы... (Насмешливо.) Вы некрасивы, мой бедный друг, не утаю. (Вдруг горячо.) Но Наташа не может полюбить только за красоту. Она моя дочь. Душу! Нам, Логиновым, подавайте душу!
Рябинин. У меня душа обыкновенная... серая...
Логинов. Серая, да, серая... (Качает головой.) Великая серость пришла в мир! (Вдруг удивленно.) Послушайте, а вы любопытный молодой человек! Как вы сказали? У меня душа серая... Вы ведь сами так сказали.
Рябинин. Я правду сказал.
Логинов. Вы загадочное племя, бог вас знает, а я старею... (Устало.) А я старею... Впрочем, вы не говорите ей, что видели меня... Она разбила мое сердце... Но это ничего, это пустяки... и лишила меня покоя... но и это пустяки... ерунда... подумаешь! Но она опозорила мое имя, имя Логиновых... Впрочем, и это тоже ерунда... неважно... Вы, пожалуй, не говорите ей, что встретили меня. Да, да... не говорите. Зачем? Неблагодарность детей — судьба родителей. (Помолчав.) Не дай вам бог, молодой человек, быть отцом в смутное время. (Уходит.)
Затемнение.
Зал особняка. Теперь это — общежитие. Стоят койки. Посредине — длинный обеденный стол. Наташа играет на пианино. Даша шьет. Мадам Обломок режет хлеб.
Даша. Вы были замужем, тетя Дуня?
Мадам Обломок. Нет! Я барышня. Сватался за меня хороший человек, женской ее величества государыни императрицы Александры Федоровны прогимназии швейцар. Вдовый и непьющий. Я ведь раньше сама собой ровненькая была. Но погубила мою жизнь благодетельница моя Олимпиада Титовна. Не позволила. А я из-под их воли не выходила. Раба. Так и вся жизнь прошла... (Начинает накрывать на стол.) Да... меньше двадцати персон за стол не садились… Скатерти крахмальные... (Расстилает старые газеты.) Приборы серебряные. (Кладет деревянные ложки.) Посуда — чистый хрусталь... (Ставит миски.) И кушаньям числа нет... Цветы в великолепных вазах... Красота такая... Ах! Ах... (Задумывается.) Да, на многих балах я была, да все балы-то чужие. Чужих барышень замуж выдавала, чужих детей в купели таскала. Лакейка! А вам — нет. Вам я человек. Вы мне к жизни звук дали! Вам я верой и правдой... Да! (Раскладывает хлеб подле тарелок, приговаривая.) Даше, Ефимчику, Бориске, Антоше, Очкарю, Федюше, Степе, Наташеньке и мне... (Даше.) Дашенька! Подсоби мне с супом. (Уходит с Дашей.)
Входят Рябинин.
Рябинин. Наташа.
Наташа (обернувшись). Это ты, Степан? Что нового?
Рябинин. Плохие новости... Фронт прорван, Наташа.
