Он нахмурился:
— А к нападению пиратов на Землю я тоже причастен?
— Прости, — прижалась она к нему. — Я запуталась совсем.
— Луна моя, — сказал он по-русски. Неправильно, но от этого еще более нежно.
Она поняла, что он ее сейчас поцелует, замерла — и закрыла глаза. Чего греха таить — в предвкушении.
И поняла, что он поднялся с кровати.
— Торн, — позвала она. — Я могу задать вопрос.
— Конечно, — он отвечал спокойно, но дыхание сбивалось.
— Скажи, может я что-то не понимаю — и тогда заранее прошу прощения. Но… Мне показалось, что ты хотел меня поцеловать.
Он усмехнулся:
— Не показалось.
— И?.. — она всем своим видом попыталась изобразить, что не поняла, к чему такое продолжение.
— Видишь ли, На'Аталия, у нас решает женщина. И она же делает первый шаг.
— Ага…А я тебя не поцеловала.
Он кивнул.
— Видишь ли, Торн, — перекривила она его. — А у нас первый шаг делает мужчина. И женщина решает — принимать его или нет.
— Это… странно, — склонил он голову. — И не удобно.
— Ну, как у нас говорят — «еще не хватало, чтобы мышка сама бегала за мышеловкой».
— Но мужчина же демонстрирует интерес.
— А если женщина не может догадаться?
— Наташа, давай отбросим иносказания.
Она кивнула.
— Я проявлял свой интерес. Как мог. Я поселил тебя в свою каюту. И сплю с тобой в одной кровати.
— Ты же говорил, что заботишься о гостье! — возмутилась она.
— Да у меня только на флагмане несколько десятков лекарей и их всевозможных помощников! Думаешь, кроме меня было некому?
Она рассмеялась:
— Действительно… Кроме владыки дроу претемного лура Ра'харда некому. И кают пустых, думаю, в наличии нет.
— Зови меня по имени, — попросил он.
— Хорошо, Торн.
И добавила:
— Так что мне нужно сделать, чтобы ты понял, что я сделала выбор? Поцеловать тебя?
— Ты же понимаешь, что на поцелуях мне будет очень сложно остановиться…
— У вас дикие обычаи, — пожаловалась она.
— Почему? — обиделся он.
— У меня такое ощущение, что мне придется за тобой гоняться по каюте, чтобы проявить интерес. К тому же, я ужасно себя чувствую. Как будто навязываюсь.
— Глупышка, — прошептал он, скользнув к ней. — Это — самое хорошее, что со мной приключилось…
