- Точно! - донеслось из толпы.
- Хоть ночью из дому не ходи! - гаркнул низкорослый мужичок с кучерявой бородкой.
- А вот и нечего шастать! - ответил гневный женский голос.
- Дык а в нужник как?
- Дык а ты в свой ходи, а не в Машкин!
- А ну цыц! - прикрикнул Трофим. - Вы нас простите, господин аскет, все на взводе с этой напасти. Того и гляди в глотки друг дружке вцепимся, что ваш кровосос! Вы в дом-то проходите, покушайте, бражки испейте, отдохните с дорожки. А я пока эту козу взгрею как следует.
- Спасибо за гостеприимство, но отдыхать некогда, - строго произнес странник. - Девчонку отпустите и расскажите подробнее о вампире.
- Да как же бросить ее, господин хороший! Мы и так почти год терпели, пока эта наглячка нас обкрадывала!
Селяне закивали, хотя многие женщины и старухи держались за сердца, глядя на тощую, едва живую бродяжку.
- Неужто так сильно обкрадывала? - нахмурился гость.
- Ну как сильно... То хлеба кусок стащит, то яблоко, то куст картошки выроет. Вредительница малолетняя, хуже упыря!
- Получается, только еду крадет?
- Ну..., - староста опустил взгляд и пожал плечами, - выходит так.
- А родители ее где?
- Да волки загрызли прошлой зимой, Свет защити. Вот она и живет одна на отшибе. Хоть и вороватая, но тихая, потому и не гоним прочь.
- Но и брать на поруки тоже не собираетесь.
- Ох, не судите, господин аскет! У самих детишки по лавкам сидят, а времена нынче неспокойные, неурожайные. Нечисть лютует, князья устали без дела троны протирать, того и глядишь опять междоусобица грянет!
- Спаси Свет, спаси Свет, - запричитали в толпе.
- Ладно, пошли в дом. Но девчонку отпусти, понял?
Староста не посмел спорить с чужаком, нехотя разжал пальцы, и нищенка раненым зайцем унеслась прочь за околицу, только видели.
Войдя в просторный бревенчатый сруб, аскет удовлетворенно кивнул - несмотря на важную должность, жил Трофим небогато, можно даже сказать скромно. Бычьи пузыри вместо стекол, домотканые льняные занавески, самодельная мебель и огромная, явно сложенная еще руками прадедов печь. Про детишек тоже не соврал - те и впрямь нахохленными воробьями расселись на лавках и полатях, пока женка в простецком сарафане и платке накрывала на стол.
Достала из печи исходящий паром чугунок с гречневой кашей, выставила крынки кваса и кислого молока, нарезала щедрыми ломтями хлеб. Мальцы захлебывались слюной от невообразимого запаха свежей деревенской пищи, но не смели даже прикоснуться к резным ложкам, покуда место почетного гостя пустовало.
