— Правда, Васька? — хлопнул он по плечу товарища.
Но Орловцев, ошеломленный такой длинной речью «глухонемого», в свою очередь мог только ответить:
— М-м-м…
* * *
Веселов и Тышковский уехали вперед в Туркестан и ждали там Клавдия Петровича.
Профессор уже собирал свои вещи, вернее — вытаскивал их из ящиков и шкафов и разбрасывал по всей квартире. Костя терпеливо наводил порядок.
Он старался заменить туркмена. По утрам Костя мчался за Клавдием Петровичем, догонял его на лестнице и надевал на него забытый пиджак. Днем мальчик хозяйничал, вечером кормил профессора.
Теперь уж не Клавдий Петрович возил Костю к Мирза-шу, а наоборот: мальчик доставлял туда профессора.
Мирзаш всякими способами проверял, все ли в порядке на Сивцевом Вражке. Костя давал точные ответы до тех пор, пока больной со вздохом облегчения не опускал на подушку свою беспокойную голову и не шептал:
— Хорош мальчик! Ах, хорош!
Костя постепенно укреплял доверие Мирзаша.
Зато к насмешливому Вите Мирзаш относился все враждебнее. Его сердило то, что Витя не питал никакого уважения ни к нему, ни к самому профессору.
А Витя не замечал этой неприязни и ежедневно доказывал товарищу, что профессор свободно мог бы их взять с собой.
— Лишние два человека в таком деле — не обуза, — рассуждал Витя, — особенно такие люди, как мы.
Костя не отвечал. Он жарил котлеты.
— Я стреляю, — продолжал Витя, — езжу верхом, знаю язык Средней Азии, ем немного.
— Положим, — перебил Костя, — ешь ты за троих, язык знаешь неважно, да и стреля…
— Ну, и врешь, стреляю я хорошо. Даже Халим говорил…
— Пусть — хорошо. Только боюсь, что этого мало. Главное в этом деле, по-моему, не профессор, а Мирзаш. Его и уговаривай.
Но Витя не желал уговаривать Мирзаша. Он предпочитал бегать по Москве и глазеть на шумные улицы. Возвращаясь на Сивцев Вражек, Витя усаживался в кресло и мечтал о поездке в Азию (он был твердо убежден в том, что поедет) или же поддразнивал Костю, который возился с профессорским хозяйством.
Мирзаш был отчасти прав.
К профессору Витя действительно не чувствовал особенного уважения. Маленький рассеянный человечек казался мальчику чудаком, и Витя не понимал, как этот чудак может быть профессором, ученым, знаменитостью. Археологией Витя не интересовался. И его удивляло то, что профессор, равнодушный к еде и платью, так дорожит старыми вещами, которые хранились в стеклянных шкафах.
Во всей квартире одни только эти шкафы содержались профессором в безукоризненном порядке. В них Клавдий Петрович хранил кое-какие свои археологические находки. Там были древние монеты, кувшины, пергаменты, украшения. Но лучшие находки Клавдия Петровича хранились в музеях.
