— Дядя, — позвал я дядю Мугона, когда тот снова лег, выключив свет.
— Давай-ка перестанем теперь рассказывать истории, от которых разрывается грудь.
— Я не это хотел спросить…
— А что ты хотел? — прервал меня он.
— Брат Кантхо сказал мне, чтобы я научился у вас способу правильного дыхания — дыхания новорожденного ребенка. Если я научусь так дышать, смогу ли я тоже узнать секрет Вселенной? Тот самый, настоящий секрет?
— Если откроется чакра на макушке, появится третий глаз и ты познаешь все неведомое тебе ранее.
— Значит, у вас открылась чакра и появился третий глаз?
— Конечно, конечно, — пробормотал дядя Мугон с сонным видом.
Я молча уставился в темноту. Интересно, если бы можно было открыть все секреты Вселенной, без каких-либо проблем, что бы я хотел узнать в первую очередь? Может, моим первым желанием стало бы увидеть лицо матери? Рассмотреть, в чем мы с ней похожи? После этого, наверное, хорошо было бы выяснить, как встретились мать с отцом и почему они расстались.
— Не могли бы вы тогда шепнуть мне на ухо секрет Вселенной? Только не говорите что-нибудь вроде «пей коровью мочу или живи так, как жил».
— Да он, понимаешь ли, прост. Это значит…
— Что это значит? — Мне не терпелось услышать ответ.
— Это значит, что гора становится высокой горой, а вода становится чистой водой. Это и есть секрет Вселенной.
— Э, выразитесь яснее.
— Это аналогично тому, что президент должен стать честным президентом, а судья — справедливым судьей. Это значит, что президент не может быть лгуном, а судья — слугой власти. Однако в реальности все не так, поэтому эта страна и пошла по неправильному пути! Это значит, что я, Мугон, превратился в тебя, Чжонхуна.
— Знаете, я не очень понимаю, о чем идет речь, но почему вы говорите обо мне как о лгуне и слуге?
— Да это я так, к слову.
Мы немного помолчали.
— Но вам известен даже секрет Вселенной… — я снова подал голос, прервав долгую тишину, но, не договорив, замолчал, раздумывая, как задать ему вопрос, вертевшийся на кончике языка.
— Конечно, отлично известен.
— Почему же тогда вы не знаете, с какого места ваша жизнь пошла по неверному пути? — спросил я.
Но вместо ответа я вдруг услышал храп. Дядя Мугон вообще был из тех людей, кто засыпает мгновенно. Я сомневался: возможно, дядя Мугон просто сделал вид, что спит, не желая отвечать на трудный вопрос, но так или иначе, он не стал больше ни размышлять, ни говорить. Мне же хотелось расспросить его дальше, но то ли подействовала его мазь, то ли еще что, но я тоже вскоре провалился в сон.
