— От этих молний в носу становится ужасно щекотно, — ухмыляясь, сказал путешественник. Он огляделся и решил, что попал в рай. Тепло, светло… «и никаких гвоздей», как говаривал его папаша.
Пока яхта мариновалась в тумане, Таймири успела отдалиться от Остера Кинна на почтительное расстояние, поэтому вначале ему показалось, что в рай вступил лишь только он один. Однако и капитан, и его суденышко вместе с пассажирами удостоились чести войти в чудесную обитель света. Они покорили этот утес.
Матросы повысовывались из своих убежищ и дружно зааплодировали.
— Хвала капитану!
— Хвала Остеру Кинну! — во всю глотку вопили они.
От радости Кэйтайрон начисто позабыл слова, которые намеревался адресовать нерадивой команде. «Стыдитесь! — хотел сказать он. — Вы покинули меня в такой ответственный момент!»
Но для упреков всегда найдется время.
Из каюты несмело выглянули остальные. Сэй-Тэнь первым делом посмотрела, что делается за бортом. Люди ликовали, некоторые даже пустились в пляс. А под их ногами клубился белый океан.
* * *
— Рано радуетесь, — пробормотал Диоксид. — Нам ведь еще спускаться…
Если бы рядом с ним очутилась Минорис, то непременно бы заявила, что радоваться никогда не рано. Радость — это такое человеческое свойство, которое позволяет держаться на плаву даже в самую свирепую бурю.
Но как только Минорис сделалась ученицей философа, на нее сразу же посыпались задания. Выяснилось, что под необъятной хламидой Диоксид неизменно таскал с собой связку трактатов и сочинений древних стоиков. Минорис готова была этих стоиков возненавидеть, а трактаты — порвать на мелкие клочки. Как Зюм — капитанский блокнот. Потому что карабкаться по лестнице знаний оказалось ужасно скучно.
Каждый день ей задавали отзыв на трактат какого-нибудь Ангориуса-Мелиседота-Кирфа, и каждый день она изводила половину чернильного пузырька, строча на пергаменте до самой зари.
Она очень жалела, что нет под боком щенка, которого можно потрепать по ушам и который способен запросто превратить свитки философа в одну сплошную гору мусора.
— Эй, смотрите там, — крикнул Кэйтайрон с капитанского мостика, — сильно не пляшите, а то палубу проломите! И не кучкуйтесь! Знаю я вас. Только повод дай — опять наклюкаетесь. А потом драки! И останутся от моей команды рожки да ножки. А мы, как развиднеется, начинаем спуск в котловину! — предупредил он.
Матросы после его слов заметно приуныли. Даже пенящиеся чарки отставили. Только самый беспечный из всех опрокинул пиво себе в глотку и громко рыгнул в полнейшей тишине. Эдне Тау, которая стояла тут же, неподалеку, надоело метать разгневанные взгляды, и она попросту огрела пьянчугу попавшимся под руку веслом.
