В школе устроили соревнование. Им надо было сделать по городу десять кругов. Юцин тогда учился в четвертом классе начальной школы, но участвовали и дети из средней школы. Я пошел в город продать овощи и заодно посмотреть, как там мой бегает. Пробежали его одноклассники, сначала шустрые, потом с заплетающимися ногами, и только за ними мой Юцин, босиком, с тапками в руках. Я подумал, что он меня позорит, но люди рядом его почему-то хвалили. Потом пробежали мальчики из средней школы. Я совсем запутался и спросил соседа: как же это большие отстают от маленьких? Оказалось, что Юцин опередил одноклассников на несколько кругов, и даже тех, кто был его старше лет на пять, обогнал на один круг. Я прямо весь раздулся от гордости. А Юцин как ни в чем не бывало вытер ноги о штаны, надел тапки и пошел себе. Даже нисколько не запыхался. Мне захотелось, чтобы все знали, что это мой сын. Я громко позвал его:
— Юцин! Сынок!
Он увидел меня и засмущался, выставил руки вперед и стал озираться. Я понял: он не хочет, чтобы его одноклассники меня увидели. Тут его позвал какой-то толстяк. Юцин сразу побежал к нему, потом оглянулся на меня и сказал:
— Меня учитель зовет.
Он боялся, что, когда вернется домой, я с ним рассчитаюсь. Я помахал ему рукой:
— Иди, иди.
Толстяк обнял его. У него были такие большие ладони, что голова Юцина в них потерялась. Потом они подошли к магазину, и толстяк купил ему пригоршню конфет.
Дома я спросил Юцина:
— Кто это был?
— Учитель физкультуры.
— А казалось, будто твой отец.
Он разложил конфеты на кровати в три кучки. Посмотрел на них, потом из двух кучек взял по две конфеты и переложил в свою. Еще посмотрел и две конфеты из своей кучки положил обратно. Я подумал: одна кучка у него для Фэнся, другая для Цзячжэнь, третья для себя. Вот только для меня нет. Но тут он смешал все конфеты и разделил на четыре кучки. А потом все-таки опять на три.
Через несколько дней он привел физкультурника к нам в дом. Тот его нахваливал, говорил, что, когда мой сын вырастет, то станет спортсменом и будет соревноваться в беге с иностранцами. Когда мы остались одни, я подозвал Юцина. Он пришел весь красный от удовольствия, с горящими глазами — думал, я его тоже похвалю. А я ему сказал:
— Ты, конечно, молодец, что первый прибежал. Мы с матерью и сестрой довольны. Но что-то я не слышал, чтобы бегом деньги зарабатывали. Куры тоже бегают. Я тебя в школу отдал, чтобы ты учился, а не бегал.
Он опустил голову, взял в углу корзину, серп.
