Когда я нес Цзячжэнь, она все время ворчала:
— Я здорова, не хочу в больницу!
Она просто не хотела платить за лечение. Я ей сказал:
— Врач посмотрит и скажет, здорова ты или нет.
Потом я устал, и Фэнся взяла мать на закорки. Она так живо затопала по дороге, что Цзячжэнь успокоилась и сказала:
— А Фэнся наша выросла!
Потом вдруг всплакнула:
— Если бы не та болезнь…
Я ответил:
— Зачем вспоминать, что быльем поросло…
Врач сказал, что у Цзячжэнь размягчение костей, это не лечится. Надо ее отнести домой и кормить получше. Может, ей еще хуже станет, а может, так останется.
Обратно ее тащила тоже Фэнся. Я всю дорогу думал, что жизнь кончается и что Цзячжэнь не прожила со мной ни одного счастливого дня.
А она даже обрадовалась:
— Ну и хорошо, что не лечится — откуда нам взять деньги на лечение!
Возле деревни она сказала:
— Теперь пойду сама, не надо пугать Юцина.
И даже не захотела, чтобы мы вели ее под руки.
Вдруг мы услышали барабаны и гонги и увидели бригадира, за которым шла целая толпа. Он нас заприметил, замахал руками и крикнул:
— Фугуй, ваша семья совершила подвиг!
Я не понял, о чем это он. А потом разглядел, что двое парней тащат груду железа, из которой тут торчит полкотла, там погнутые прутья, а сверху привязана красная лента.
Бригадир сказал:
— Какие вы молодцы, наварили к празднику стали! Мы идем в уезд докладывать!
Я-то думал, как ему сказать про бочку, а тут такое везение.
Бригадир похлопал меня по плечу:
— Из этой стали сделаем три снаряда для Чан Кайши: одним выстрелим ему по кровати, другим по столу, третьим по овчарне.
Он взмахнул рукой, народ опять заколотил в гонги и барабаны и пошел вперед. Бригадир обернулся и крикнул мне вслед:
— Фугуй, сегодня в столовой пирожки. В каждый пирожок запекли по овце — одно мясо!
Про себя я подумал, что, если бы Юцин не насоветовал наливать в бочку воды, сталь сварилась бы давным-давно.
Юцин встретил нас на пороге со слезами на глазах:
— Они зарезали моих овечек!
Он долго горевал. Вставал рано утром и слонялся без дела: до школы было еще много времени, а траву срезать было незачем. Потом завтракал и шел в школу, делая крюк, чтобы поглядеть на скотный двор.
Трех буйволов не зарезали только потому, что на них пахали. Рис в столовой тоже подходил к концу. Бригадир несколько раз брал с собой с десяток парней с коромыслами и ходил в коммуну за едой. Но возвращались они пустые. Наконец он сказал:
— Все идите в город покупать котлы — теперь будете готовить дома.
