Он дал мне в нос, я ему в глаз, в общем, мы сцепились. Этот гад понял, что сразу меня не побороть, и стал метить мне в пах. Я ему дал несколько раз под зад. Тут сзади кто-то презрительно сказал:
— Некрасиво деретесь!
Мы обернулись и увидели отряд гоминьдановских солдат. За ними лошади тянули с десяток пушек. У человека, который с нами говорил, за поясом был пистолет — значит, офицер. Слуга быстро сообразил, что к чему, поклонился и захихикал:
— Ах, господин офицер, господин офицер!
Офицер назвал нас ослами и велел тащить пушку. Меня прошиб пот — нас забирали в армию.
Слуга тоже испугался, вышел вперед и сказал:
— Господин офицер, я из дома уездного начальника.
Офицер ответил:
— Сын уездного начальника тем более должен послужить партии и отечеству.
— Я не сын, где уж мне! Я слуга, господин лейтенант!
— Я капитан, мать твою!
— Простите, господин капитан!
Ничего слуге не помогло, капитан только разозлился и влепил ему пощечину:
— Меньше болтай, иди к пушке!
Тут он углядел меня:
— И ты тоже!
Пришлось мне взять одну из лошадей за поводья и идти с отрядом. Про себя я решил, что убегу, как только подвернется случай.
А слуга все упрашивал капитана отпустить его. В конце концов тот согласился:
— Ладно, убирайся, надоел.
Слуга хотел было встать перед ним на колени и отбить земной поклон, но от радости так одурел, что только заламывал руки.
— Катись отсюда!
— Качусь, качусь, уже качусь!
Слуга повернулся и пошел восвояси. Капитан вынул из кобуры пистолет, вытянул руку и стал целиться. Слуга оглянулся и от испуга застыл на месте, словно ночной воробушек. Капитан скомандовал ему:
— Шагом марш!
Слуга упал на колени и заплакал:
— Господин капитан, господин капитан!
Офицер выстрелил в него и промазал.
Пуля попала в землю, полетели камешки и порезали слуге руку. Капитан навел пистолет еще раз и приказал:
— Вставай!
Слуга встал.
— Шагом марш!
Слуга пролепетал:
— Господин капитан, я лучше потащу пушку.
Капитан вытянул руку и пробормотал:
— Шагай, шагай!
Тут слуга вдруг понял, что надо делать, понесся как угорелый и, как раз когда прогремел второй выстрел, успел вильнуть в боковой переулок.
Офицер посмотрел на пистолет и выругался:
— Черт, не тот глаз закрыл!
Потом его взгляд упал на меня. Он упер дуло мне в грудь и сказал:
— Ты тоже гуляй отсюда!
У меня задрожали ноги. Меня он мог отправить на тот свет, закрыв оба глаза. Я быстро ответил:
— Я же тащу пушку!
Правой рукой я тянул лошадь за повод, а левой придерживал в кармане два серебряных юаня, которые мне дала Цзячжэнь. Когда мы вышли из города, показались хижины, совсем как наша. Тут я совсем приуныл.
