Он увидал меня, улыбнулся и произнес довольно любезно:
— Фугуй, заходи, выпьем чайку.
А я к нему никогда не заглядывал — боялся затосковать. Я ведь в этом доме родился.
Но в моем положении было не до тонких чувств. Как говорили древние, «у бедняка воля коротка». Лун Эр встретил меня полулежа в моем покойном кресле, а мне велел взять табуретку. В одной руке держал чайник, в другой — веер. Я сразу понял, что мне чаю не предложит. Не успел я сесть, как он спросил:
— Ты за деньгами? Вообще, надо бы тебе что-то дать. Но по пословице: «Пособляй в беде, оставляй в нужде». В беде помогу, а от бедности не избавлю.
Я закивал:
— Хочу подрядиться к тебе пахать.
Лун Эр ласково прищурился:
— Сколько му?
— Пять.
Он поднял бровь:
— А выдержишь?
— Привыкну.
Он подумал и сказал:
— Мы с тобой старые знакомые, так и быть, дам тебе пять му славной землицы.
И не обманул.
Я чуть не уморил себя работой. Все учился делать у крестьян, но получалось очень медленно. Выходил в поле на рассвете, заканчивал ночью при луне. Когда работаешь на земле, упустишь один день — и все труды коту под хвост.
В то время я не то что семью не мог прокормить — не хватало даже зерна, чтобы заплатить хозяину, Лун Эру. Говорят: «Слабая птица раньше вылетает». А я не только вылетал раньше, но и летал дольше.
Матушка меня жалела, рвалась мне помогать. Но много ли она могла наработать? Согнуться не могла, садилась прямо на землю и так полола. Когда я ее гнал с поля, она возражала:
— Четыре руки лучше, чем две.
Как-то я ей ответил:
— Вот заболеешь, и ни одной руки у нас не останется.
Тогда она поковыляла на край поля к Фэнся. Та нарвала диких цветов, перебирала их и спрашивала у меня их имена. Откуда мне было знать? Я ей говорил:
— Спроси у бабушки.
Когда я брал в руки тяпку, матушка кричала мне:
— Не порань ногу!
Когда жал серпом, она напоминала:
— Не порежь руку!
Но все равно, работы было так много, я так торопился, что то и дело попадал себе то по руке, то по ноге. Матушка спешила ко мне, замазывала рану мокрой землей и долго наставляла меня. Я не спорил, лишь бы она не плакала.
Матушка говорила, что земля не только растит урожай, но и лечит сто недугов. Я до сих пор все порезы ей мажу.
Когда человек устает как собака, ему не до дурных мыслей. Я доползал до кровати и тут же засыпал. Чем труднее жилось, тем спокойнее становилось на душе. Я думал: у нашей семьи Сюй уже есть цыпленок, а через несколько лет, если буду работать, он превратится в гуся, и однажды мы опять разбогатеем.
