Протяжные девичьи песни, звенящие над рекой Смородиной, подхватывает ласковый ветер и уносит в даль. Стремнина кружит, увлекает в омут венки с мерцающими огнями.
— Девушки гадают на суженых. Сплести тебе венок, зажечь свечу? Хочешь узнать свою судьбу, Петушок?
Он отказывается, обнимает Воду, напрасно, она вновь выскальзывает из рук.
— Зачем? Ты моя судьба. Не отпущу ни на шаг.
Девушка смеется:
— Погляди, сколько дивной красы вокруг.
Но нет ему дела до стройных тел, не влекут его нежные перси купальщиц, не смущают их округлые бедра, не слышит он любовных призывов.
Сгорая от жажды, вновь припадает к волшебному роднику.
Целуя прохладные губы, жадно слизывает с них живительную влагу, у самого соска, нежного, словно бутон розы, ловит языком сбежавшую капельку.
Сладко стонет ведьма, крепко обнимает его, шепчет на ухо:
— А коль так — через лилу ступай, простись с прошлым. Обручись со мной навек.
— За тебя готов и в полымя, чаровница.
Вода подталкивает его к неистовому огню, пожирающему все людские грехи и беды.
— Ступай, ничего не бойся, ты под моей защитой.
Размыкается хоровод, разбегается в страхе толпа, оставляя Петра наедине с трескучим пламенем, сеющим вокруг жадные искры.
«Забудь все», — звучит в голове голос Воды. Он делает первый шаг, потом еще один. Проглоченный огнем, шествует по раскаленным углям, не чувствуя ни боли, ни страха.
Невредимый и неопалимый рождается вновь, унося на рыжих кудрях сияющие отблески.
— Пора, — Марья берет его за руку и ведет в лес.
Черные ели больше не шумят и в почтении склоняют вершины, терновые кусты расступаются, смолкают девичьи песни, затихает людской гомон. Воцаряется мертвая тишина.
— Дальше пойдешь один, — шепчет ведьма. — Искры от костра укажут дорогу, не сворачивай ни на шаг с тропы, остановишься, потеряешь меня навек.
Огненный вихрь врывается в кромешную тьму леса, увлекая за собой завороженного. Петро идет по траве, не чувствуя ног, скользит по густому мху вслед за мерцающими звездочками.
Время застыло. Долог ли, короток ли путь среди влажной чащобы, замершей в ожидании чуда, неизвестно.
Ослепленный купальным костром, он не боится увидеть рождение новой звезды, лучи которой вспыхивают меж елового лапника. Раздвинув колючие ветви, с благоговением следит за листьями — стрелами, раскручивающимися из самого сердца царя — папоротника. Вслед за ними появляется нежный росток. О, чудо! Распускается алый цвет, ослепительно яркий, огненный. Не теряя ни минуты, срывает Петр волшебство, и, неся его, словно факел, освещает путь назад, к любимой, ждущей на краю леса
