— Конечно, — не колеблясь ответил Николас. — Еще как выспишься!
«Я так над тобой поработаю, что ты несколько дней спать будешь», — добавил он про себя.
Жаклин явно не поверила ему, но тем не менее кивнула:
— Хорошо. Обещаю.
— А почему я должен тебе верить?
— Потому что в отличие от тебя я человек чести. Если я даю слово, то держу его.
Как ни странно, Николас и в самом деле верил ей. Большинство знакомых ему женщин ни в грош не ставили такие понятия, как благородство и честность, но он уже понял, что Жаклин не имеет ничего общего с веселыми вдовушками и лихими девицами, с которыми он привык проводить время. Даже в пятнадцать лет она ни на кого не была похожа…
Николас развязал ее руки и сунул шейный платок в карман.
— Посмотри, что можно приготовить, — сказал он, — а я разожгу огонь.
Жаклин снова пожала плечами и отошла от него. Николас залюбовался ее грациозностью, которую не могла скрыть даже слишком большая для нее одежда Эллен. «Совсем без одежды она, наверное, еще лучше, — подумал он. — Ну что ж, я намерен скоро это проверить». Он и так слишком долго откладывает это удовольствие, а та девка в таверне только разожгла его аппетит.
Тепло от огня согревало пока лишь середину большой комнаты, но Жаклин удивляло, что этот никчемный Блэкторн вообще сумел разжечь камин. Птичьи гнезда из дымохода он вытащил, кровать, из которой выскочила испуганная мышь, передвинул на середину комнаты. На постели не было белья, но он притащил какие-то робы из кареты и постелил на кровать. «Но где же кто будет спать? Не думает же он, что они устроятся на этом продырявленном матрасе втроем?! Хотя это, наверное, было бы всего безопаснее — да и теплее тоже. А может, не так уж и безопасно?» — с тревогой подумала Жаклин, вспомнив рассказы опытных женщин в Париже.
Оставшись одна, Жаклин с трудом удержалась, чтобы не задвинуть на двери засов. Но она дала слово. И если Блэкторн не ждет, что она его выполнит, то она ждет этого от самой себя.
Блэкторн даже умудрился где-то найти метлу, но, когда начал подметать, поднял такой столб пыли, что Жаклин по-хозяйски отняла у него метлу, а его отправила поближе к огню.
Тавернер справился со своей задачей лучше, чем она ожидала. Он принес масло, яйца, густые сливки и кусок полузасохшего сыра. Пока мужчины были чем-то заняты в другой комнате, она творила чудеса — соорудила мягкий сладкий пирог с сохранившимися с прошлого года яблоками, крестьянский омлет с картошкой и беконом и кофе — великолепный кофе! Ее бы воля, она пила бы кофе на завтрак, обед и ужин. Это было единственное удовольствие, которое оставалось ей в жизни. И она с таким наслаждением вдыхала его аромат!
