ее прятать. Он был ужасно идеальным, как описала его Виктория.
Но все равно…он не был Брейди.
Лиз съежилась только от одной мысли об этом, но это была правда. В некотором
смысле, это было хорошо. Она не могла даже представить, чтобы Хайден довел ее до слез,
только Брейди был способен на это, потому что вызывал у нее настолько сильные эмоции.
От этого у нее еще больше хлынули слезы.
Почему она не могла просто избавиться от Брейди? Почему он постоянно повсюду
всплывал? Ей хотелось, чтобы он изводил жизнь кого-то другого, потому что она не могла
продолжать жить с непрерывной болью в сердце.
Она знала, что оставалась в ванной уже слишком долго, но она не могла выйти, не
взяв себе в руки. Сделав глубокий вдох, она слила воду в туалете, хотя и не пользовалась
им, а затем открыла кран. Она несколько раз сбрызнула лицо водой, в надежде, что
21
красные пятна исчезнут прежде, чем Хайден увидит ее. Теперь ей было не обойтись без
макияжа.
Молясь о том. Чтобы Хайден ничего не сказал, но понимая, что он, скорее всего,
это сделает, Лиз вышла из ванной и вернулась в спальню. Как она и ожидала, он
приподнял бровь, когда она вошла в комнату, и, увидев ее опухшее лицо, и покрасневшие
от слез глаза.
― Ты в порядке? ― спросил он, приподнимаясь с постели и поспешно вставая.
― Да, все хорошо. ― Ей не хотелось его обманывать, но она не могла сказать ему
правду.
Пока нет. Он не мог узнать о Брейди. Что бы он подумал о ней? Что бы он подумал
о них обоих?
Она уже знала, что ему не нравился Брейди. Он признался, что как на первичных,
так и на всеобщих выборах, он проголосовал за его оппонента. Они в шутку называли
Брейди «наш политик» только потому, что это была ее первая пресс-конференция.
Нет, она не могла ему рассказать. Это было еще слишком свежо. Кроме того,
Брейди только что победил. Его еще даже не приняли в Конгресс. Она не могла рисковать
новостью об их отношениях. Любой скандал был проблемой для политика, а с
корреспондентом младшим на сем лет, который написал о нем нелицеприятные статьи…?
Она уже могла представить, как будут пестрить заголовки с рассказами об их отношениях,
а потом будет обсуждаться их карьера. Не говоря уже о том, что это погубит ее как
журналиста, она рисковала своей работой не меньше него.
― Выглядишь так, будто ты плакала, ― произнес Хайден.
― Просто плохо себя чувствую, ― Вот. Это было правдой. ― Похмелье.
Губы Хайдена дрогнули в уголках.
