Могучий Биг-Бен начал отчетливо и громко отбивать полночь; где-то в сером тумане приглушенно завыла сирена, подавая сигнал кораблям на Темзе.
В подпрыгивающей на булыжниках карете лорд Карстерс откинулся на спинку роскошного кожаного сиденья.
— Редкостная удача — так быстро найти кэб в столь скверную ночь, — сказал он. — Может быть, это доброе предзнаменование для нашего путешествия?
— Ничего подобного, юноша, — возразил Эйнштейн, сверяя время по своим золотым Beugueret. — Я велел ему дождаться меня, вот и все.
— Весьма необычно, — заметил Карстерс, вытягивая ноги. — За такую услугу вы, должно быть, заплатили ему непомерную цену. Или он состоит у вас в штате?
— Простая цеховая любезность, — поправил профессор, демонстрируя Карстерсу левый мизинец с изысканно украшенным перстнем с печаткой.
Лорд Карстерс выгнул бровь, рассматривая необычное ювелирное изделие.
— Вы член гильдии кэбменов? — недоверчиво спросил он.
— Мы предпочитаем называться Коалицией улицы, но — да, я почетный член, — подтвердил Эйнштейн, подышав на перстень, прежде чем потереть его о колено. — В своей работе я весьма часто находил в высшей степени полезным принадлежать к как можно большему числу частных ассоциаций и закрытых клубов. Никогда не знаешь — бывает так, что помощь коллеги крайне желательна.
— В этом определенно есть смысл, — вежливо отозвался Карстерс.
Положив на колени трость, профессор грустно улыбнулся:
— Пока что единственное общество, которое категорически отказало мне в приеме, это «Дочери Лесбоса».
Не уверенный, шутка это или нет, лорд Карстерс откинулся назад и достал из внутреннего кармана пальто золотой портсигар. Щелкнув крышкой, лорд учтиво протянул профессору набор катанных вручную кубинских сигар. Эйнштейн с опаской поглядел на цилиндрики из листьев.
— Импорт, гаванская смесь, — ободряюще сказал лорд Карстерс. — По моему личному рецепту.
Сознавая бесполезность спора о здоровье с заядлым курильщиком, профессор смягчил свою обычно непримиримую позицию и последовал примеру компаньона, закурив тонкую панателу[5]. Очень скоро видимость в кэбе стала не лучше, чем снаружи, но, несмотря на то, что Эйнштейн как ученый относился к подобному занятию резко отрицательно, ему пришлось признать: да, сигара действительно чертовски хороша.
Спереди донеслось щелканье кнута, лошадиное ржание, и карета сделала резкий поворот. Чуть не попадав с сидений, оба пассажира ухватились за ременные петли у дверцы, пытаясь сохранить вертикальное положение.
