12 августа
В камеру приносят уведомление, что суд Октябрьского района Гродно не удовлетворил жалобу адвоката об изменении мне меры пресечения на подписку о невыезде. Так растаяла последняя надежда на быстрое освобождение. Значит, пора начинать голодовку.
Умереть или выйти на свободу — в общем-то, такого выбора передо мной не было. Вспоминал лишь угрозу Лукашенко: «Приползешь ко мне на коленях!», но знал — этого он не дождется. Собираясь объявить голодовку, поставил конкретные условия: требовал свидания с родными, газет, телевизор. Понимал, ставить невыполнимые условия бессмысленно.
Весь день почти ничего не ел, чтобы подготовиться.
13 августа
Наконец, приехал Погоняйло. Я сообщил ему, что начинаю голодовку. Гарри Петрович отнесся к этому спокойно. Обсудили некоторые детали моего поведения, поговорили и он уехал. К тюремной жизни своих подзащитных адвокаты относятся по-философски, ведь многие их клиенты находятся под следствием годами.
18.00 — звонок на ужин. Подкатывает с бачком баландер. Заявляем: «Нам три порции. Один в отказе». Тут же в кормушке появляется голова надзирателя: «В чем дело, кто отказывается от пищи?» «Шеремет». «Корпусной, корпусной, подымись на третий!»— зовет надзиратель начальника корпуса. Оказывается, голодовка в тюрьме — это ЧП.
Приходит корпусной.
— В чем дело?
— Заключенный Шеремет отказывается брать еду.
— Что случилось, Шеремет?
— В жалобе Генеральному прокурору все сказано, — передаю я письмо.
— Нет, ну, вы еду возьмите, а там решайте, есть или нет.
— Лучше сразу откажусь.
— Ясно.
Через три часа развозят хлеб на завтрашний день. У камеры кроме «продольного» уже стоит корпусной. Баландер дает две полбуханки, затем еще две.
— У нас один в отказе.
— Отдай им четыре, — приказывает корпусной.
— Если не заберете мою порцию, положу ее возле двери и никто к ней не притронется, — вмешиваюсь я в разговор.
«Кормушка» захлопывается.
До отбоя обсуждаем варианты развития ситуации.
— За голодовку карцер полагается.
— Нет, давить его они не будут. Журналист, весь мир следит за этим делом.
— Плевать батьке на весь мир.
Шура шепчет мне: «У нас есть несколько кубиков «Галины Бланки». Давай, когда все уснут, заделаем тебе, никто не узнает».
— «Не будь умнее всех».
14 августа
На завтраке ситуация повторяется: корпусной следит, как в нашу камеру передают четыре миски каши. Пришлось объясняться с ним еще раз.
День выдался бурным. На утренней проверке появляется воспитатель — молодой старлей.
