Алгоритм жизни, или Тайна веры | страница 86

По существу Иисусова молитва – это вообще и не молитва, а своеобразный способ слияния человека с Богом в молитвенном экстазе, стимулируемом искренней верой и любовью. Говоря о роли любви в молитве, представляется уместным напомнить слова старца Паисия Афонского: «Хочешь, чтобы твоя молитва стала сердечной и была услышана Богом? Сделай страдание ближнего своим страданием. Даже одно сердечное воздыхание о своем ближнем приносит свои плоды».

Я бы погрешил против истины, если бы не упомянул о том, что аналогично исихазму в Православии, нечто подобное, правда с большими оговорками, существует и в Исламе. Это явление называется суфизм. В настоящее время среди исламоведов господствует точка зрения, согласно которой арабское слово «ат-тасаввуф», от которого появился термин суфизм, происходит от арабского слова «суф» – шерсть, так как власяница, грубое шерстяное одеяние было обычным атрибутом аскета-отшельника, анахорета. То есть, возможно, что до появления ислама суфиями на Ближнем Востоке называли христианских монахов и мистиков-аскетов… Истоки суфизма прослеживаются уже в 7 веке, но вначале он отвергался ортодоксальными мусульманами и был реабилитирован лишь в 10–11 веках, когда под влиянием исламского теолога ал-Газали жизнь истинного суфия была провозглашена высшим выражением исламского образа жизни. Суфий стремится к своему внутреннему преображению путем соединения с Богом в акте мистической любви, чтобы в итоге стать Его выражением в материальном мире. Но именно таким Человеком изначально, как мы знаем, по сути дела, и является Иисус Христос, Который для того и явился людям, чтобы как «имеющий жизнь в Самом Себе» создать информационно-волновой образ нового обожествленного любящего человека и предоставить его всем верующим в Него людям для такого обожествления. Другое дело, воспользовались ли люди этой возможностью или нет. Ведь человек вовсе не является христианином только потому, что носит на шее крестик и иногда посещает храм, не пытаясь верой, любовью и молитвой соединиться с Христом, оставаясь в практической жизни злым и черствым субъектом, не знающим и не любящим ни Христа, ни людей.

И иудаизм, и христианство, и ислам претендуют на то, что эти религии произошли при прямом и непосредственном участии Самого Господа Бога и потому каждая из них утверждает, что обладает истиной в последней инстанции.

Однако ни в одной из этих религий заповеди Бога полностью пока не реализованы – об этом свидетельствует практика реальной жизни. Очень прозорливо о таком формальном отношении к вере в Бога сказал апостол Иаков: «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?» (Послание ап. Иакова, 2/19-20). Именно дела как раз и свидетельствуют о том, что между декларируемой верой и практическими действиями, дистанция у представителей самых разных религий, часто бесконечно огромна. Люди спорят о преимуществах своей веры, в большинстве своем понимая её суть лишь формально и потому в лучшем случае, в практической жизни ограничиваются именно формальным соблюдением церковных предписаний и правил. Поэтому действительное различие между представителями различных религий заключается не в том, кто из них как себя называет, а в том, каким реально путем они идут к Богу, чтобы стать с Ним единым целым.