— Послушайте, это какое-то недоразумение. Я внесу арендную плату за ближайшие месяцы, а вы будете время от времени заглядывать в лавку, проверять, всё ли в порядке. Договорились? — предложил господин Розочка.
Мужчина помедлил.
— Ради вашей жены, — добавил господин Розочка.
— Ну, если аренда будет оплачена…
— Прямо сейчас! — воскликнул господин Розочка и достал из кармана потрёпанный бумажник. Тщательно отсчитал несколько купюр и спросил: — Этого достаточно?
— Хватит до Пасхи, — сказал мужчина и молниеносно сунул деньги в засаленные брюки. — Но потом — всё. Я не хочу, чтобы место пустовало.
Господин Розочка кивнул.
— Уверен, мы быстро уладим дело, — сказал он. — Спасибо за вашу доброту.
Мужчина кивнул и громко хлопнул дверью.
— Но два дня назад Пиппа уже была похищена, — заметил Мориц.
— Да, знаю, — сказал господин Розочка. — Поэтому звонила она не по своей воле.
— Может, и по своей, — сказал Мориц.
Господин Розочка посмотрел на него с интересом.
— А вдруг этим звонком она хотела дать наводку? — продолжал Мориц.
— Наводку? — переспросил господин Розочка.
— Да, может, она хотела намекнуть, кто её похитил, а открыто сказать не могла.
— Это значит, что похищение как-то связано со второй лавкой, — задумчиво сказал господин Розочка.
Тут внезапно заговорил Теофил. Взволнованно заикаясь, он что-то лопотал господину Розочке, то и дело указывая рукой в направлении Главной улицы.
— Теофил говорит, нам надо идти на стройку. Может, где-то там есть табличка с буквами, которые ты видел. Пойдём, всё равно автобус в той стороне.
Между тем уже совсем стемнело, и у Морица замёрзли ноги. Господин Розочка оглядел его. Потом полез в карман.
— Вот, — сказал он и сунул ему в руку карамельку в блестящей обёртке. — Это тебя немного согреет.
И действительно, ступням и ладоням Морица стало теплее, когда леденец со вкусом апельсина и перца растаял у него на языке.
В переулке, если не считать их собственных шагов и шарканья Теофила, не было слышно ни звука. Большинство окон оставались тёмными, а если где и горел свет, он был очень тусклый. За стёклами возникали и снова исчезали тени. Внезапно у Морица появилось отчётливое чувство, что за ними наблюдают. Он обернулся. Но ничего особенного не увидел. Они шли к Главной улице. Вокруг не было ни души.
Мориц заметил, что холод опять пронизывает его до костей. То был особенный, всепроникающий холод, порождённый безнадёжностью и унынием. Морицу вновь почудилось, что на него кто-то смотрит. Обернувшись, он увидел, как из глубины улицы к ним медленно движется тёмный автомобиль. Фары у него не горели, мотор работал еле слышно. До Главной улицы оставалось ещё метров двести. От страха ноги у Морица будто приросли к земле. Он смотрел на машину, которая приближалась всё быстрее и быстрее.
