– и никогда не требовал вернуть ни ее, ни губернаторство в Нормандии, ибо благодаря милости своего отца он может вполне обходиться без других благодетелей.
Думаю, что, если бы не страх перед присутствовавшим отцом, к которому была обращена его речь, граф высказался бы гораздо резче. Под конец герцог Филипп произнес весьма кроткие и мудрые слова: он умолял короля не торопиться принимать на веру то, что порочит его и сына, и быть всегда милостивым к ним.
Затем принесли вино и угощение и послы откланялись. Когда граф д’Э и канцлер отошли от графа Шароле, простившись с ним, тот, находясь довольно далеко от отца, сказал епископу Нарбоннскому, подошедшему к нему последним: «Передайте королю, что я смиренно препоручаю себя его доброй милости, и скажите ему, что неплохо мне намылил здесь шею через своего канцлера, но не пройдет и года, как он в этом раскается». Епископ Нарбоннский по возвращении передал эти слова королю, о чем Вы позднее узнаете. Это породило взаимную ненависть между королем и графом Шароле, и король почти потерял надежду выкупить города в верховьях Соммы – Амьен, Абвиль, Сен-Кантен и другие, переданные королем Карлом VII герцогу Филиппу Бургундскому по Аррасскому договору с условием, что герцог и его наследники мужского пола будут владеть ими, пока король не выкупит их за 400 тысяч экю [13]. Однако герцог, состарившись и препоручив ведение всех своих дел двум братьям – монсеньору де Круа и монсеньору де Шиме, а также другим представителям их дома, принял выкуп от короля и вернул ему названные города. Граф Шароле, его сын, был этим крайне возмущен, поскольку это были земли, лежавшие на границах их владений, и вместе с ними терялось большое число подданных – добрых рояк. Он обвинил в этой сделке членов семейства Круа, и, когда его отец, герцог Филипп, совсем одряхлел, а дожидаться этого пришлось недолго, он изгнал их из земель отца, лишив всех должностей и имуществ.
Через несколько дней после отъезда вышеупомянутых послов в Лилль приехал герцог Бурбонский Жан [14] якобы для того, чтобы навестить своего дядю герцога Филиппа, который весьма благоволил к дому Бурбонов. Герцог Бурбонский был сыном его сестры, уже долгое время вдовевшей и жившей у брата с некоторыми из своих детей – тремя дочерьми и сыном.
Однако истинной причиной приезда герцога Бурбонского было стремление убедить и склонить герцога Бургундского к тому, чтобы он собрал армию. То же самое должны были сделать и другие сеньоры Франции, дабы выразить королю протест против дурного порядка и отсутствия справедливости при его правлении, и если он не пожелает исправить положения, то принудить его к этому силой. Так началась война, впоследствии названная войной за общественное благо, ибо на словах она велась во имя общественного блага королевства
