Мемуары | страница 29



Глава X

Я завел разговор на эту тему, потому что видел в этом мире много лжи, особенно со стороны слуг по отношению к своим господам; и чаще всего обманутыми остаются гордые государи и сеньоры, не желающие прислушиваться к словам других людей, в отличие от смиренных, которые с охотой им внимают. Из всех, кого я знал, самым мудрым человеком, способным выпутаться из беды в тяжелое время, был наш господин – король Людовик XI, смиреннейший в своих речах и одежде и весьма настойчивый, когда ему нужно было привлечь на свою сторону полезных или опасных для него людей.

Он не унывал, если с первого раза получал отказ от того или иного человека, и продолжал свои усилия, не жалея посулов и даров в виде денег или тех должностей, которые, как он знал, того прельщали. В мирное и спокойное время он, бывало, лишал доверия и прогонял некоторых людей, а затем, когда появлялась в них нужда, возвращал их, щедро одаряя, и пользовался их услугами, не держа на них никакого зла за прошлое. Он был, естественно, другом людей невысокого положения и врагом всех могущественных, способных обойтись без него. Никто, кроме него, не изъявлял желания знать стольких людей, и не прислушивался к людям столь внимательно, и не осведомлялся о столь многих вещах. Поистине он знал, как своих подданных, всех могущественных и значительных людей в Англии, Испании, Португалии, Италии и во владениях герцогов Бургундского и Бретонского. Благодаря таким способностям и приемам, о которых я рассказал, он удержал корону, несмотря на многочисленных врагов, коих сам себе нажил, вступив на престол.

Но в особенности его выручала великая щедрость. Дело в том, что если в трудную минуту он вел себя мудро, то, как только чувствовал себя в полной безопасности или хотя бы получал передышку, он начинал во вред себе уязвлять людей по мелочам, ибо с трудом переносил спокойную жизнь. Он с легкостью злословил о людях и в глаза, и за глаза, исключая лишь тех, кого побаивался, – а таких было немало, – поскольку по природе своей был довольно-таки боязливым. Но когда его болтливость приносила ему неприятности или же он опасался их и хотел как-то поправить дело, он говорил обиженному: «Я знаю, что язык мой причиняет мне много вреда, но он же иногда и доставляет радость. Однако я готов повиниться». Слова эти он обязательно подкреплял каким-нибудь подарком, и дары его были щедрыми.

Большая милость божья для государя, когда он умеет различать добро и зло, а в особенности когда он больше следует добру, чем злу, как делал наш господин – король. По моему мнению, ему пошли на пользу трудности, перенесенные в юности, когда он бежал от отца и укрывался у герцога Филиппа Бургундского, у которого прожил шесть лет