Радости и счастья от того, что стал участником такого события, Витя не скрывал: они были написаны на его лице, всем своим существом он показывал, как горд собой, был возбужден настолько, что, казалось, не ходил, а летал, каждый жест, каждое слово выражали его восторженное состояние.
Играл Зубков на олимпийском турнире немного. Но тем не менее на него обратил внимание сам Билл Рассел. Тот самый Рассел, который в свои 22 года стал героем Олимпиады, кто уже тогда все знал, умел и понимал в баскетболе, кто затем более десяти лет был лучшим игроком профессиональной баскетбольной лиги США — НБА и создал суперклуб «Бостон Селтикс». И вот Рассел из всех советских баскетболистов выделил именно Зубкова, подарив ему в знак высокой оценки свои кеды. Этим Билл как бы предрекал молодому центровому большое будущее.
Чем же обратил на себя внимание уникального атлета новичок? Зубков был эластичным, мягким, легким, подвижным и, что особенно ценится в США, леворуким. При своем росте за два метра Витя был хорошо координированным, быстро передвигался, был ловок, элегантен. В общем, при основательной работе над техникой и атлетизмом из него действительно должен был получиться баскетболист высокого класса.
Очень скоро Зубков подтвердил неслучайность выбора Рассела. В 1957 году в Софии состоялся очередной чемпионат Европы. Он был для нас чрезвычайно важным, ибо за два года до того сборная СССР в Будапеште заняла лишь третье место. Положение осложнялось тем, что Зубкову пришлось стать основным центром сборной. И играл он так, что буквально ошарашил всех европейских специалистов.
Его игра резко отличалась от ранее принятых стандартов. Обычно многие центровые действовали близко к щиту, рассчитывали в основном на мощь, рост, вес, давили соперников, старались просто–напросто смять их своей массой. Ведь тогда никто и подумать не мог, что появятся центровые типа Александра Белова, Сабониса или Чосича. Зубков предвосхитил их появление. Он был первым центровым, вышедшим на линию штрафного броска: расстояние его не пугало, он мог безупречно сыграть и вдали от щита. Да и понимал он, что с ростом 202 сантиметра ему трудновато будет бороться непосредственно под кольцом.
Зубков был разыгрывающим центром, хорошо играл на проходах, организовывал партнерам заслоны, давал пас накоротке (получил–вернул), метко пробивал штрафные, а его крюк левой с трех–четырех метров от кольца поразил всех. Да, его игра была тогда откровением, неожиданностью. Он первым показал, что зона действий центрового может быть значительно расширена, показал, насколько опаснее становится даже не слишком высокий центр (относительно, конечно, невысокий), если станет играть разнообразнее, не только вплотную к щиту, но и подальше от него, если овладеет несколькими техническими приемами, если прибавит в атлетизме. Виктор имел неплохой бросок со средней дистанции, что делало его еще более опасным. Там, в Софии, и произошло мужание, становление этого центрового.
