Белый якорь | страница 3
— Не решили еще?
— Чего это? — обернулся парень.
— Хотите уезжать?
— Не–е–т, — протянул парень.
— Вы разве меня не узнаете? — спросил Скворцов.
— Узнаю!
— Я за вами — хочу свои ботинки получить.
— Что ж, можно!
— А они готовы?
— Готовы — только вот осталось…
Не успел договорить парень, как сходни стали подниматься, какой–то оголтелый офицер столкнул плечом парня, помчался к сходням, но поздно.
Упал в воду.
Заревел пароход… Побелела вода… Полетели брызги… Офицера не видно…
— Ха, ха, ха, ха… вот она, собачья смерть, — кричал, смеялся парень…
Но, видно, офицеру не суждено было погибнуть. Он схватился за поднимающийся якорь, дико, безумными глазами озираясь по сторонам.
На носу «Грозного» развевался трехцветный флаг. Пароход уходил…
В удобных каютах усердно крестились офицеры и их дамы, тогда как в трюме, в этой мерзости, грязи и духоте поместившиеся кое–как солдаты, понуря головы, молча переживали состояние людей, делающих безумный прыжок в неизвестность!..
IV
Неприятная неожиданность
Шикарный табль-д'от. Белоснежные накрахмаленные скатерти… Дорогая сервировка… Изысканные блюда гармонировали с вылощенными офицерами…
Цыганский хор страстно выводил «Час роковой»…
И когда последняя нотка цыганки замерла…
Прилизанный румынский оркестр заиграл фокстрот.
Пары закачались, скользя по–утиному…
Пробки шампанского обстреливали потолок…
Бесстрастные глаза офицеров иностранного командования скользили по танцующим…
А старые графини и княгини в своих каютах вызывали души умерших, ища спасения своих майоратов в предсказаниях предков…
Так безумствовала отступающая белая братия…
Повисший на якоре офицер, переодевшись в другое платье, цедил слова.
— Я как Петроний! Я люблю народ, но не могу войти в гущу его… От них дурно пахнет! O–o–peule! — это ужасный институт…
— Ах, да, институт! — перебила его жена Хвалынско–го, — есть в этом Константинополе институт красоты?…
— Я не знаю… но красивые турчанки…
— О yes! — процедил бесстрастный англичанин.
Всю ночь напролет пьянство продолжалось…
Уже наступило утро…
Группа офицеров во главе с Хвалынским сошли в трюм произвести перепись трюмных пассажиров.
Люди поодиночке подходили к столу, называли свою фамилию.
К столу подошла молодая девушка.
Хвалынский посмотрел на нее:
— Как фамилия?
— Винокурова, Татьяна.
— Вы отправитесь в распоряжение моей жены…
— Я не могу… Я с женихом.
— Кто ваш жених?
— Дроздов.
Дроздов встал рядом с Таней Винокуровой.
— Она моя невеста…
Не успел Дроздов окончить фразы, как мясистая рука генерала Хвалынского шлепнула по лицу Дроздова.
