Кзума с улыбкой поглядел на Мейзи.
— Шутница она.
— Она любит пошутить, но она добрая и очень умная. Ничего не говорит, а видит ох как много.
На углу они оглянулись и помахали. И Опора помахала им. Рядом с ней стоял Папаша.
Они заспешили к остановке автобуса. Автобус на Хоопвлай вот-вот должен был отойти. Мейзи пустилась бегом, Кзума за ней. Вскочили уже на ходу.
Машина была полна, но на задней лавке нашлось местечко. Они сидели тесно прижатые друг к другу. Рука Кзумы впивалась Мейзи в бок, он высвободил ее, обхватил Мейзи за плечи. Она подняла на него взгляд, и смех из ее глаз передался ему, и оба беспричинно рассмеялись.
Мейзи что-то сказала, но грохот стоял такой, что Кзума не расслышал. Он пригнулся к ней. Она повторила. С тем же успехом. Она открыла сумку, достала пачку сигарет, сунула одну ему в рот и поднесла огня. Потом закрыла глаза и уснула, положив голову ему на плечо.
Кзуме стало легко на сердце. Как в тот вечер, когда она повела его танцевать. Эта умеет быть счастливой. Умеет смеяться. И как хорошо, что она и других смешит, и сама радуется.
Два часа спустя Мейзи, спавшая лишь урывками, проснулась и огляделась, соображая, где она.
— Скоро приедем. Сойдем немножко раньше и дойдем пешком. Здесь хорошо. Тебе понравится.
Еще километра через два они сошли. Мейзи взяла его за руку и повела по тропинке. Да, здесь была деревня. Места, как у него на родине. Тишина и покой. И добрая, мягкая земля. Не жесткое шоссе, а мягкая ласковая земля.
— Теперь гляди, — сказала Мейзи.
Они только что обогнули уступ. Под ними лежала долина, и на дне ее пристроилась Хоопвлай — Долина Надежды, — горстка домов и несколько улиц. А позади река.
— Красота, — сказал Кзума и вздохнул полной грудью.
— Я так и знала, что тебе понравится.
— Земля, простор, вот что хорошо.
— Пошли, — сказала Мейзи и побежала вниз по тропинке.
Бежала она легко и проворно, перескакивая через большие камни, увиливая от торчащих из земли острых гребешков. Он и не знал, до чего стосковался по земле. И вот она перед ним. И сколько ее! И небо опять рядом с землею.
— Иди! — крикнула Мейзи.
— Иду! — отозвался он радостно.
Ее ясный беспечный смех долетел до него. Да, здесь он дома. Он побежал вниз по крутой тропинке. Когда до Мейзи оставалось несколько шагов, она опять пустилась бежать, крикнув: «Лови!» Кзума бросился следом, протянув руки, но она увернулась и, смеясь, убежала дальше.
— Лови!
— И поймаю!
Он ощущал себя, как в тот вечер, когда они пошли танцевать, абсолютно свободным и счастливым.
