. Этот участок сквера что, как-то изменили? Сделали реконструкцию, поменяли общий вид?
Сложно сказать. Внешне вроде бы все как прежде, а память отчего-то дает сбой. Все равно что пазл, где по краям все уложено, а середка пустует.
По Четырнадцатой в обе стороны глухо шумел поток транспорта. Мимо Дэвида по дорожке, уткнувшись глазами в путеводитель, лунатически пробрели две японки. Они щебетали и хихикали. Их рысью обогнули какие-то бизнесмены, деловито меж собой переговариваясь, – ветер озорно хлопал их брючинами.
Мало-помалу литератор с чуткой проницательностью невротика начал ощущать за собой подобие слежки или, во всяком случае, наблюдения. Обернувшись, он и впрямь завидел посреди прогулочной зоны стоящую особняком фигуру, вид которой иначе как подозрительным назвать было нельзя. Мужчина лет сорока, рыжий, как клоун, и так же клоунски разодетый: штаны и пиджак от двух серых, но совершенно разных по фасону и оттенку костюмов. Пиджак в обтяжку, штаны же такие широченные, что ветер обертывает их вокруг ног чуть ли не вдвое. И уж совсем ни к селу ни к городу, а уж тем более не к погоде, на рыжем фигляре красовались солнцезащитные очки. Вместо того чтобы снять их, он приподнял очки и по-странному поглядел на Дэвида: с осторожностью и одновременно с любопытством.
Писатель отвел глаза, но затем оглянулся снова. Тот фигляр по-прежнему за ним наблюдал. Все остальное пространство, включая транспорт и пешеходов, безостановочно двигалось, плыло, сливалось мутной акварелью. Неподвижными оставались только двое: Дэвид и тот тип.
Наконец странный человек слегка развязной походкой подошел к литератору.
– Так как, говоришь, тебя звать? – спросил он негромко каким-то жеваным голосом, в котором определенно присутствовал акцент (кажется, лондонский кокни).
Писатель настолько изумился, что сказал.
– Дэвид, – кивнул рыжий. – Ах, как мило! Я так и знал. Хорошее имя. Уместное. – Он подмигнул. – Ну а разве могло быть иначе?
– Вы… вы что имеете в виду?
– А ведь я знаю, кто ты, Дэвид.
Дэвиду что-то сдавило шею. Стало жарко.
– Вы… что, извините?
– Знаю, говорю. И… в общем, мы рады, ра-ады. Милости просим. Хотя тебе на самом деле надо туда, где деревья.
– Э-э… что?
– Что «что»? А зачем ты иначе сюда пришел?
– В смысле, «зачем»?
– Его имя – Дэвид. Я думаю, что это все-таки «он». У парней так заведено. Хотя не всегда. Бывает, что и «она». А по мне, хоть «кенгуру» – верно? Он, она, оно…
Писатель стоял вылупив глаза.
