Однажды встретился он у старика с Иншаковым и Прониным, но уже когда, те, яро чем-то взволнованные, уходили. Прикрыв за ними дверь, Егорыч с минуту молчал, затем хмуро отметил: «Отзовисту еще можно, пожалуй, вправить мозги, а меньшевичок безнадежен!»
Как-то вечером, когда Егорыч и неизменный его гость — железнодорожник Румянцев, в два голоса оделяли Сергея советами насчет предстоящей ему работы в подполье, из-за окна проникло в избу поскрипывание снега под чьей-то крадущейся стопою, а немного погодя у наружной двери залязгала щеколда.
Поздним гостем оказался Леонтьев. В последнее время о конторщике лавочника говорили, что он участвует в пирушках хозяина, ведет азартные игры в карты за компанию с урядником, изрядно выпивает.
Был Леонтьев навеселе и в этот вечер. Бесцеремонно расположившись у стола, он долго болтал о всяких деревенских сплетнях. Прервал его хозяин, недвусмысленно посоветовав болтуну убраться восвояси, и тут одутловатое, с отеками под осоловелыми глазками, лицо «народного социалиста» начало корчиться в припадке смеха. «Вот тебе, значит, бог, а вот и порог… — бормотал он, похихикивая, а напялив на себя озям, обратился вдруг к Сергею: — Счастливый ты, молодой человек, разбогател!» И еще, продолжая скалить зубы: «Лисичку-огневку — к рукам, да и марш-марш по лисьим следам… Так, что ли?»
Спровадив Леонтьева, все трое молча переглянулись: что бы значили эти намеки о лисе и прочем пьяненького посетителя? Румянцев высказал предположение — не подслушал ли тот у оконца беседу их? «А ну его к лешему! — отмахнулся Егорыч. — Спьяну городил, паршивец! — И добавил в сторону Сергея: — Поскорей бы уж выбираться тебе в путь-дорожку…»
Старик со дня на день ожидал весточки из Красноярска, чтобы вновь выехать туда «для окончания лечения», на что ему удалось запастись разрешением полицейской власти. А вслед за ним должен был и Сергей направиться в город, где беглецу подготовят паспорт и обеспечат связь с дружком Румянцева — паровозником.
Наконец, нетерпеливо поджидаемый день наступил: Егорыч выехал!
Прощаясь ранним утром с Аленою и ее матерью, Сергей горячо говорил им:
— Спасибо вам за все, за все! Были вы мне как родные! Писать буду вам… А ты, Аленушка, не забывай о подарке моем, заглядывай в книжицу-то, почитывай, а в чем не разберешься — к Егорычу обращайся. Скоро вернется он.
— Ой, когда Егорыч-то вернется, ей уж, гляди, не до чтива будет… — откликнулась за дочь хозяйка, намекая на ожидаемые перемены в семье: сваты-то еланские опять на неделе были.
