— Принцесса, вы меня поцелуете? — еле слышно спросил он. Вся его деланная удаль давно испарилась.
— Да, сколько угодно, — ответила принцесса и подарила ему долгий, но совершенно безучастный поцелуй.
— Теперь, — сказал он с довольным вздохом, — теперь я умру счастливый.
Больше он ничего не сказал. В последний раз поднесла принцесса к его губам вино. Ему было не до еды. Принцесса села, не сводя с него глаз. А вода все прибывала. Вот она коснулась его подбородка. Вот она коснулась его нижней губы. Вот она плеснула ему в рот. Он крепко сжал губы. Принцесса забеспокоилась. Вода коснулась его верхней губы. Он шумно дышал носом. Принцессу охватил дикий страх. Вода коснулась его ноздрей. Принцесса широко открыла глаза, странно заблестевшие в лунном свете. И тут голова принца упала, вода сомкнулась над нею, и всплыли пузырьки, принявшие последний остаток его дыхания. Принцесса дико вскрикнула и бросилась в воду.
Окунувшись с головой, она схватила его за ногу, потом за другую, она дергала их изо всех сил, но справиться не могла. Пора было поднять голову над водой, перевести дыхание, и тут только у нее мелькнула мысль, что он-то не может этого сделать. Она пришла в ярость. Подхватив его, она подняла его голову над водой. Ей это удалось, потому что он больше не зажимал ладонями отверстия в дне. Удалось, но поздно — принц был бездыханен.
Любовь и вода вернули ей силы. Снова окунувшись, она напряглась и выдернула наконец одну его ногу из стока, с другой было легче. Как она перебросила его тело в лодку, это неизвестно даже ей самой. Но перебросила и — потеряла сознание. Придя в себя, она схватилась за весла и, страшным усилием удерживая себя на скамье, принялась грести, хотя до этого никогда в жизни не гребла. Мимо скал, через мели, через вязкие илистые разливы она довела лодку до дворцовой пристани. Там толпилась вся ее челядь, услышавшая крик с озера. Она велела отнести принца к ней в комнату, уложить на ее постель, принести свет и послать за врачами.
— Но озеро! Что будет с озером, ваше высочество? — воскликнул гофмейстер, разбуженный шумом, да так и не снявший ночного колпака.
— Ступай и сам в нем утопись! — ответила принцесса.
Это была последняя неучтивость, в которой принцессу когда-либо уличали. И надо признать, на то были причины — гофмейстер сам ее до этого довел.
Присутствуй при том сам король, он повел бы себя не лучше. Но и он, и королева крепко спали. Ушел досыпать и гофмейстер. Так или иначе, но не явились и врачи. Возле принца осталась одна принцесса да ее старая нянька. Но нянька была женщина опытная и знала, что делать.
