ДИДРО. Мадам…
ЕКАТЕРИНА. К тому же он требовал, чтобы я разделила с ним власть. Захотел стать царем.
Если бы этого пожелал ты, я бы, наверное, решилась отречься в твою пользу. Твои идеи гарантировали бы людям благополучие и справедливость. Но этот жестокий, неотесанный тупица?
Кладет руку ему на бедро и прижимается к нему.
В тебе есть мудрость, искренность, искушенность. В спокойных глазах бездонная глубина. Зрелость мужчины и мощь неутомимого вдохновения поэта.
Ласкает немного оробевшего Дидро.
Разве ты можешь знать, как пуста моя жизнь?
Если бы не книги — твои, Вольтера, — я бы, наверное, обезумела здесь от одиночества и страданий! Ты понимаешь меня?
Продолжает свои домогательства.
ДИДРО. Понимаю.
ЕКАТЕРИНА. Императрица ведь тоже — просто женщина. Я нуждаюсь в сочувствии, сердечности, дружбе. Заверяю тебя, я ищу только дружбы, искренней дружбы. Дружбы истинного человека. Гениального человека.
Снимает платье.
ДИДРО. Ты сама гениальна.
Помогает ей расстегнуть одежду.
ЕКАТЕРИНА. Не смущай меня. (Целует его.)
Это от тебя исходит свет, одухотворенность, благородство.
Екатерина помогает Дидро снять верхнюю часть одежды.
Я благодарна судьбе за то, что она послала мне тебя.
ДИДРО. Это не судьба. Это твоя воля.
ЕКАТЕРИНА. Воля? Скажи лучше — страх. Я ищу близкого мне человека. Подобно Диогену. С фонарем.
ДИДРО. Мадам… (Осматривается.)
ЕКАТЕРИНА. Твое самообладание восхищает меня. Возле тебя я чувствую себя в полной безопасности. Забываю о долге.
ДИДРО. Государыня, не слишком ли ты рискуешь…
ЕКАТЕРИНА. Не тревожься. Я в тебе нуждаюсь.
ДИДРО. Светлейшая государыня, я всеми силами хочу служить тебе.
ЕКАТЕРИНА. Скажи, разве существует для человека ценность более высокая, чем наслаждение?
Затемнение. Музыка. Немного спустя появляется одетый Дидро.
ДИДРО. Что было потом? Разве это так важно?
Ничего такого, что смогло бы повлиять на мое восхищение этой женщиной.
Она была прекрасна, застенчива, разумна… Именно так. Застенчива и разумна…. Страстна и в страсти гармонична. Гармония — вот нужное слово.
Никакой необузданности, властности, похотливости… А я? Что я. Я стар и не склонен к порывам безумства. Не случилось почти ничего. Немного. Но то, что случилось, было прекрасно.
И больше — никто никогда не узнает.
