— Ну… я об этом не думала.
— Вот! — Далецкий снова устремился вперед, он двигался быстро, бесшумно, как будто парил над землей. — Мы не привыкли думать! Мы не готовы к откровенности с самими собой! И если прожить в этой душевной спячке ещё пару-тройку лет — все! — душа размагнитится, она перестанет мучить вас настойчивыми вопросами, с которыми неудобно, с которыми больно жить! Жизнь — это боль! Но её не надо бояться, через эту боль нужно пройти, как сквозь огонь! И тогда жизнь откликнется, она не устоит перед вашим мужеством и подарит вам настоящую радость. Радость любить ее! И нет ничего, поверьте мне, что было бы слаще этого!
Он вдруг резко остановился, точно напоролся на незримую стену, потом медленно повернул голову и замер, глядя в зеркало в раме напротив зеркальной стены. Аля как раз сидела против этого зеркала и тоже взглянула туда. Она увидела в нем Таин затылок, себя, Далецкого, который возвышался над ней… и чью-то тень. Да, там был неясный силуэт человека — женщины. Она мелькнула в зеркале и пропала. И, похоже, Марк Николаевич тоже видел её — его губы дернулись и, едва сдержав восклицание, он побледнел. Спрятал лицо в ладонях, потом отнял их и улыбнулся какой-то вымученной принужденной улыбкой…
— Холодает… Минус десять, наверное. А утром было выше нуля!
Он быстро нагнулся, подхватил с полу сверкающий шар и с криком: "Лови!" — швырнул его над столом… это произошло так стремительно, что никто не успел среагировать и поймать шар — тот пролетел над головами и угодил прямо в окно. Послышался звон стекла, в разбитое окно влетел снег и ветер, пахнуло холодом… а шар отскочил в сторону и преспокойно вернулся к хозяину.
— Да-а-а, бывает! — ошарашенно брякнул Пашка. Тая молниеносно ущипнула его, и тот сразу примолк.
Ворвавшийся ветер разметал бумаги на столе, все вскочили… Далецкий стоял неподвижно. Никто не решался произнести это вслух, но все чувствовали, что случившееся — недобрый знак. Очень недобрый! И тут нет виноватых: ни Марк Николаевич, который рассчитывал на быструю реакцию учеников, ни ребята, которые не успели среагировать, по сути здесь не при чем. Просто к ним ворвалось что-то… оно было здесь, рядом, но никто этого видеть не мог. Что это: весть из прошлого, дух Пушкина, который они потревожили? Неумелые дилетанты, замахнувшиеся в своих детских играх в театр на сценическое воплощение одной из самых загадочных повестей… Или что-то еще, что-то иное, не менее грозное и мстительное? Никто не знал.
