«Какая она странная… — подумал Андрейка. — То насмешливая, то такая… будто подружиться хочет. Вот Наташка если вредина, то вредина постоянно, а эта… и не знаешь, чего от нее ждать. Заманит сейчас в какую-нибудь ловушку…» — и полез в лазейку.
— Осторожно, тут крапива! Никак избавиться от нее не можем. Не уколись, это боярышник, — ведя гостя по огороду, говорила Леся. — Вот еще репейник вылез… Ой, ты на бабушкины розы наступишь!
— Какое у вас все колючее! — поёжился Андрейка.
Леся засмеялась:
— А я сама с колючками! Как репей. Вот пристану к тебе — не отвяжешься!
— Ну и пожалуйста, — почему-то смутился Андрейка и стал смотреть под ноги.
На чердаке у Леси было замечательно! Лежала охапка пахучего сена, стояли в рядок четыре старых стула с поломанными спинками, в углу была свалена ненужная утварь, лежали книги в коробке…
Они уселись на сено. Леся сказала строго:
— Только не шуметь! Бабушка вернется, услышит — рассердится! Она не любит, когда я здесь.
— Ага… — почти шепотом ответил Андрейка и спросил: — А имя у тебя откуда такое интересное?
— Ох уж! На самом деле меня Александрой зовут, Сашкой. А бабушка сердится: «Что за имя. Как у парня!» И шутейно звала меня Ляксандрой, Лясей. Потом уже в Лесю переделали…
— Красиво получилось.
— Мне тоже нравится… Андрейка, ты, правда, не обижайся за вчерашнее.
— Да ладно, чего там…
Косой солнечный луч проникал через чердачное окно и освещал Леськины круглые коленки, руки, острый подбородок и кончики волос.
— Зачем ты волосы так коротко стрижешь? — спросил Андрейка.
— О, длинные мне красоты все равно не прибавят! — мрачно усмехнулась Леся.
— Тебе и не надо, — бухнул Андрейка и, перехватив Лесин взгляд, поспешно добавил: — Ты и так красивая. — И ощутил одновременно где-то под сердцем и под коленками острый холодок.
— Ох уж! Это кто же так считает?
— Ну… ну, тетя Таня сказала, что ты симпатичная девочка.
— Ее-то Наташка всяко посимпатичнее.
Андрейка не нашелся что ответить, хотя чувствовал, что Леся ждет от него чего-то, а что ответить? Что вообще в таких случаях говорят?! А Леся смотрела на Андрейку внимательно, будто изучая его. Ему даже неловко стало. Какая-то теплая мучающая волна стала подниматься у него внутри. И было непонятно, жутко и весело, как от близкого приключения.
— А еще что тебе про меня наболтали? — спросила она наконец.
— Да ничего… Про быка Микуловского только.
— А-а-а… Ну ладно. Знаешь, в деревне про меня всякое услышать можно, ты не верь ничему.
