Еще Кубарев рассказал, как наутро к Губанову компаньоны заявились. Как обнаружили дверь открытой. Кубарев посокрушался, что не заметил этого до приезда компаньонов, а то, говорит, смог бы и про квартиру много чего рассказать. Любопытный мужичок, ничего не скажешь. Компаньоны пробыли в квартире от силы минуты две, прежде чем выскочили на площадку и принялись по инстанциям звонить. Тут уж Кубарев не сплоховал. Выслушал все, что они полицейским говорили. И про чемодан в том числе. Он тогда еще попытался вспомнить, было ли что в руках у парня, когда он из квартиры ночью бежал, но вспомнить не смог. Вроде бы руки были пусты. Но ведь деньги он мог и за пазуху затолкать. Хотя куртка его вроде тоже не слишком надутая была. Короче, однозначного ответа на этот вопрос Кубарев дать не мог. А вот от предположения не удержался. Что, говорит, если он к соседу с чемоданом пришел, а тот пуст оказался? Это мы могли узнать только от самого парня. Его поисками я собиралась заняться немедленно.
Закончив рассказ, Кубарев напомнил:
– Не забудьте, Татьяна, что, если парень деньги отдаст, вы предоставите мне шанс.
– В том случае, если пойму, что парень небезнадежен, – ответила я.
– Он небезнадежен, – уверенно произнес Кубарев.
– Как вы можете утверждать такое, если ни разу даже не говорили с ним? – недоумевала я.
– Да по поведению, – ответил Кубарев. – Сдается мне, от испуга парень из квартиры удрал.
– От испуга? А если просто не хотел, чтобы его в квартире с покойником застали? Сделал свое дело и смылся, – больше для проформы, чем из личного убеждения проговорила я.
– Татьяна, это ведь не первое ваше дело, верно? – прищурился Кубарев и после того, как я кивнула, продолжил: – Значит, и вы понимаете, что ни к чему было столько шума производить. Линять надо было по-тихому, чтобы ненароком внимание к себе не привлечь. А он скакал по лестнице, как стадо бизонов. Удивительно еще, что его, кроме меня, никто не засек. Нет, парень сбежал со страху. В первый раз с ним такое. Человека убить не так легко. Уж вы мне поверьте.
Я не стала уточнять, откуда у Кубарева столь глубокие познания в данном вопросе, просто спросила:
– Значит, полиции про этого парня ничего не известно?
– Абсолютно. Его никто не видел. Никто вообще ничего не видел. И я в том числе. – И Кубарев хитро подмигнул мне.
– Почему? – снова задала я вопрос, и он понял меня без дополнительных объяснений.
– Хочу дать парню шанс, – просто ответил он. – Считайте это интуицией. Или замаливанием собственных грехов. Это уж как вам больше нравится.
