— Ну, я пошла! — заметив, что я уже немного поостыла, и не смотрю на Бореньку жадным взглядом, Танчик сочла свою вредительскую миссию выполненной и решила таки удалиться. Тратить слишком много времени на переделывание старшего брата Танчик, в общем-то, не собиралась, ведь где-то неподалеку ее ждал парк с караоке или еще какие-нибудь непонятные нам развлечения.
Дверь захлопывается. Кроссовки Танчика ухают по подъездным ступенькам, играя прощальный марш…
Мы одни. Замираем, как всегда, в первой растерянности. Внешне — все цивильно: хозяйка пришла проверить, как проистекает житие не слишком надежного квартиросъемщика. Все цело ли? Ничего не распродано? Соседи не жалуются? Внутри — сумасшедший шквал чувств. Обрывки «нельзя» и «нельзя без этого», крики «важно» и тревожная сирена потери самоуправляемости.
Я всегда пропускаю тот момент, когда мы оказываемся в постели. Взгляды встречаются, что-то вспыхивает, окружающий мир плывет и теряет значимость, оставаясь вне зоны нашего восприятия… А потом уже сразу, без перехода валимся на раздолбанный чужими задницами старенький диван с хищными пружинами.
/Влажный блеск наших глаз,/Все соседи просто ненавидят нас/ А нам на них наплевать/ Ведь у тебя есть я,/А у меня диван-кровать./ Долой одежду, долой препятствия! Слиться, соединиться, просочиться друг в друга всеми способами. /Лавина платья, штанов свинец,/ Душат только тех, кто не рискует дышать./ А нам так легко, мы наконец,/ Сбросили все то, что нам могло мешать…/ — крутится в голове с бесстыдной ясностью.
Мы уже не люди, мы — одно невесомое нечто, становящееся все объемней и значимее с каждым толчком взаимного проникновения. А потом — волнами-всхлипами, такое сладкое и такое нежданное — восхитительное содрогание по всему телу, уносящее в забытье и спокойствие. Вместе, ни на миг не разжимая сцепленных рук, дышим общим дыханием и постепенно возвращаемся в комнату.
Вот оно — то, чего ни с кем у меня до Бореньки не было, и ни с кем, вероятно, никогда не будет. То, чего вообще не бывает между людьми — полное единение. С момента, как встретила это, хожу обалдевшая, потерянная и /разделяю все случаи жизни/ на — что были до и после тебя/.
Вся моя техничность, вся многоопытность, все знания, как будет лучше, и как сподручнее — ни к чему между нами с Боренькой. Каждый раз — по наитию. Каждый раз — как впервые. Вовсе не в поисках удовольствия, а просто от невозможности сейчас же, сию же секунду не прижаться к этому человеку, не раствориться в нем полностью, не отдаться, чтобы стать его частичкою… Это не секс вовсе был — соитие. Какое точное слово придумали, верное…
