— А нервы, Игнат?! Ты только посмотри на него! Он же уже не жилец. Как ты думаешь, сколько он протянет?
— Надолго его не хватит.
— А вот если бы бросил пить, курить, а? — прикинула тетя Мария.
— О! Тогда бы он жил долго, — убежденно произнес дядя Игнат. — У него же гены — будь здоров! Помнишь его родителей?
— Конечно. Дай Бог каждому столько прожить.
— Есть я тут или меня нет? — нервничал кум Тосик.
— Да погоди! — отмахнулась от него тетя Мария. — Итак, когда ты начнешь перебирать забор, потому что снег его совсем завалит?
— С понедельника. А если захочешь, то со вторника.
— Я говорю, что пришел поговорить по–хорошему. Ну любовь у нас такая, поймите — сначала надо разогреться, поскандалить, потом уже мириться…
— Поняли уже вашу любовь, — перебил эти излияния дядя Игнат.
— Эта зима по всем приметам должна быть суровой, — сказала тетя Мария о своем.
— Мне что, обращаться к вам в письменном виде? — явно сдавал позиции грозный кум Тосик.
— О! Я же письмо от сестры из Америки получил, — вспомнил мой дядя и пошел в дом.
— Люди вы или нет? — почти просяще посмотрел гость на тетю Марию.
— Оставила такой дом, такой сад и поехала что–то искать в чужих краях, — тетя Мария грустно покачала головой. — Говорит, что без нее сын там пропадет. Так пусть теперь тут пропадает то, что она всю жизнь наживала. А ты, кум, в самом деле, плохо выглядишь, болезненно. Ой! Ой! Выдыхай дальше эту гадость, — помахала она рукой, отгоняя от себя папиросный дым.
— Вот, она тебе, кум, привет передает, — мой дядя появился с письмом и начал его читать вслух: — «Передай привет кумовьям Тосику и Клаве. Как они там поживают? Поумнели уже, покончили ли со скандалами и драками? Я теперь вижу, как это стыдно!»
— И то правда, — подхватила тетя. — В такую даль поехала, а вспомнить о нашем куме нечего.
— Да ну вас к чертям! Чего вы ко мне прицепились?! — кум Тосик подхватился и выскочил со двора.
Еще до захода солнца он вставил в окна новые стекла, а на другой день шел домой вовремя и тверезый.
* * *
Это, конечно, художественный рассказ. Да и человек, изображенный в образе Тосика Рэпаного, был третьим мужем моей крестной[21]. С ним она прожила дольше всего и, подозреваю, была счастлива в меру того, чего требовали от него ее экстравагантные наклонности. А в описываемое тут время она была замужем во второй раз, и мужем ее был некий Иван Иванович[22], учитель, отец моей подружки Люды.
И как кума моих родителей ни старалась сделать из Ивана Ивановича нечто подобное тому, что позже ей удалось воплотить в Тосике Рэпаном, у нее это не получалось. Вялые скандалы, без брутального мата и драк, после которых муж вовсе не выглядел самцом–победителем, а словно побитая собачонка скулил и просил прощения, ее не зажигали. Она решила с ним расстаться.
